Элеонора Браун - Мой собственный Париж [litres]

ЭЛЕОНОРА БРАУН – автор «Странных сестер» и «Света Парижа» – бестселлеров по версии New York Times, а также известных по всему миру. Она живет, пишет и преподает в Денвере, Колорадо.

ПЕРЕДАТЬ ПРИВЕТ

Facebook: /EleanorBrownWriter

Twitter: @EleanorWrites

КНИГА О ПАРИЖЕ:

«Свет Парижа»

Я ПИШУ О ПАРИЖЕ, ПОТОМУ ЧТО…

В большей степени, чем другие города, это символ многого: романтики, искусства, свободы.

ЛЮБИМЫЙ МОМЕНТ В ПАРИЖЕ

Я стояла напротив «Звездной ночи над Роной» Ван Гога в музее Орсе. Это было впервые, когда картина растрогала меня до слез. Никогда этого не забуду.

САМЫЙ НЕЛЮБИМЫЙ МОМЕНТ В ПАРИЖЕ

Позвольте я дам вам совет: Не ломайте ваш айфон во Франции, потому что вам придется иметь дело с магазином Apple. В Париже. На французском.

ПЕСНЯ, КОТОРАЯ НАПОМИНАЕТ ВАМ О ПАРИЖЕ

Когда я учила французский в средней школе, в аудиокурсе, который прилагался к учебнику, в качестве интерлюдии между упражнениями были использованы отрывки из песни «Елисейские поля». Все шесть недель, которые я провела в Париже, я или напевала, или мычала, или думала об этой песне. Я удивилась, что мой любимый не придушил меня подушкой.

САМЫЙ СТРАННЫЙ ПРЕДМЕТ, КОТОРЫЙ БЕРЕШЬ С СОБОЙ

В Европе? Полотенце. Я не знаю, чем полотенца не угодили европейцам, но их там днем с огнем не сыщешь.

В ПАРИЖЕ МОЖНО НЕ ХОДИТЬ…

В Лувр. Я знаю! Но там так много людей, что не видно картин, и он такой громадный, вы устанете бродить часами без возможности посмотреть на искусство. Так много фантастических музеев в городе, которые не стоит пропустить. А открытку с Моной Лизой вы можете купить у любого уличного торговца и сказать, что вы там были.

В ПАРИЖЕ ВАМ НЕПРЕМЕННО СТОИТ…

Посидеть в тени деревьев у Фонтана Медичи в Люксембургском саду. Можно написать там любовное стихотворение, но это по желанию.

Когда я решила учиться за границей, мне хотелось страсти, восторга и веселья. Я хотела непредсказуемости. Как франкофил, естественно, я выбрала Париж. В моем воображении Париж был городом романтики и таинственности.

Но я никогда бы не подумала, что кроме многих других предметов я научусь еще кое-чему – я пойму важность системы и порядка, и что настоящую страсть можно найти в рутине. Этой перемене во мне я обязана людям, которых я называю семейством Шик – месье, мадам и их сын.

Когда я прибыла в Париж, я тут же заблудилась на улицах шестнадцатого округа, да еще и нагруженная двумя тяжелыми чемоданами. Таксист высадил меня напортив здания, которое, как я считала, было мне нужным. Но нумерация улиц в Париже устроена совсем не так, как в Южной Калифорнии. Так что я запаниковала. Я уже представила себя, спящей в метро, а чемоданы я использовала как матрас, не лежать же на грязном полу. Потом на меня снизошло озарение, что я, вообще-то, могу позвонить принимающей семье со своего тогда еще допотопного мобильного, это был 2001 год.

Несколько минут спустя месье Шик нашел меня. Он был красивым джентльменом, элегантно одетым в брюки с выглаженными стрелками, рубашку на пуговицах, свитер и первоклассные туфли. Оказалось, что я была всего в полквартала от дома на другой стороне улицы. Comment gênant! Так неловко! Я робко поприветствовала его, и мы молча поехали в тесной кабине лифта на третий этаж, где находилась их квартира. Мы еле вместились туда с моими огромными чемоданами.

Когда мы подошли к их двери, я задержала дыхание, входя внутрь. Это дом, в котором я буду жить следующие шесть месяцев. Я провела много времени, представляя себе, каким он будет: такая типичная европейская минималистичная квартира с современной мебелью. Вместо этого я оказалась в просторной старинной квартире с высокими потолками, стенами, выкрашенными в ярко-желтый цвет, поблеклой антикварной мебелью и аристократичными портретами, украшающими прихожую. Также она была намного более официальной, чем легкомысленная парижская квартирка, которую я рисовала в своем воображении. Я моментально почувствовала неловкость. Была ли я подобающе одета? Взяла ли я с собой подходящую одежду? Эти люди тоже такие нарядные?

Мадам Шик вышла из гостиной, чтобы поприветствовать меня. И я была поражена ее стилем и изяществом. Она была воплощением Парижской леди, какой я ее себе все время и представляла: шикарная, элегантная и утонченная.