Чжан Цзе - Тяжелые крылья

Она сталкивалась со многими деятелями промышленности. Это, как правило, были честные люди и честные работники. За сухими цифрами отчетов и сводок перед ней вставали знакомые лица, выплавленная сталь, работающие станки, линии электропередач, по которым бежит ток… Каждый раз, когда она вспоминала об этом, ей становилось спокойнее: значит, есть еще люди, которые добросовестно трудятся. Она и сама трудилась точно так же. Но вы послушайте Мо Чжэна: «…громкие словеса, официальщина»!

У нее даже подбородок задрожал от обиды и очки чуть не слетели с носа. Негодующе взглянув на сына, она топнула ногой.

Мо Чжэн перестал есть. Он счел, что мать не так поняла его, и, подавив холодную усмешку, серьезно сказал:

— Я имел в виду не вашу работу, а эти бесконечные цифры. Многие считают, что они взяты из жизни, подчиняются законам статистики, поэтому единицы и превращаются в десятки, затем в сотни, тысячи, десятки тысяч, миллионы… А на самом деле все можно подделать, в том числе и отчеты по претворению в жизнь «высочайших указаний», которыми нас кормили! В газетах вечно пишут: «Во второй половине года промышленное производство увеличилось на столько-то процентов по сравнению с первой половиной года; в этом году план перевыполнен на столько-то процентов, то есть больше, чем в прошлом…» Чепуха все это, бессмыслица! Я не утверждаю, что цифры обязательно дутые, но ведь сами по себе они ни о чем не говорят. Гораздо важнее понять, чем, например, живет семья рабочего, что над нами. Хорошо бы было написать статью о том, сколько лет он трудился, сколько пота пролил, как самоотверженно создавал наше общественное богатство, и вообще следует правдиво отражать жизнь рабочих и крестьян, благодаря которым мы существуем. Только тогда мы сможем понять, развивается наше производство или нет. Ну а какой толк в ваших цифрах? Задумывались ли вы над этим?

Мо Чжэн так осмелел и распалился, что сгоряча толкнул рукой миску. Борщ выплеснулся и потек по столу, закапал парню на брюки. Он вытащил смятый грязный платок, не поймешь даже, какого цвета, и стал лихорадочно вытирать брюки.

В его словах был, конечно, юношеский максимализм, но был и свой резон. Е Чжицю с болью вспомнила о неразумной экономической политике последних двадцати лет. Если бы не бесконечные перетряски, если бы больше внимания уделялось конкретным проблемам экономики, то жизнь народа наверняка улучшилась бы. Хотя, конечно, она и так стала лучше, чем до революции 1949 года. И Е Чжицю не очень уверенно сказала:

— Эти цифры свидетельствуют о том, что наша экономика год от года совершенствуется, во всяком случае по сравнению с сорок девятым годом…

— Я был уверен, что вы приведете это сравнение! — оборвал ее Мо Чжэн. — Но сколько можно его приводить? Это ведь совершенно разные эпохи: социализм и старое общество. Как можно их сравнивать? — Скомкав платок, теперь уж ставший тряпкой, он швырнул его в тарелку с остатками борща и направился в кухню мыть посуду. У двери он обернулся и с неожиданной мягкостью сказал: — Правда, подумайте, почему в семье этого рабочего над нами вечные скандалы?

Задушевный его тон был особенно трогателен, потому что Мо Чжэн редко проявлял свои чувства.

Семья рабочего У Годуна жила над ними уже много лет. Е Чжицю еще помнила те времена, когда этот ладный парень был очень привязан к своей жене Лю Юйин и страшно волновался при ее первых родах. Соседи даже посмеивались, говоря: «Ты не беспокойся, женщина рожает так же легко, как наседка яйца кладет! А то ты своими волнениями Юйин напугаешь!» Е Чжицю была уверена, что, когда У Годун оставался наедине с женой, он буквально носил ее на руках и нянчился как с ребенком. Надо признать, что тогда Юйин была очень красива. Куда же все подевалось за десять с небольшим лет, почему все так изменилось? Почему У Годун так огрубел, полысел, а у Лю Юйин на лбу появилось столько морщин? Неужели материальные невзгоды так влияют на облик и отношения людей? Неужто и впрямь самое главное в жизни — это рис, соя, масло, чай, соль, дрова и прочее?

Она не могла мерять семью У Годуна собственными мерками. Мо Чжэн часто напоминал ей поговорку: «Сытый не знает страданий голодного». Они с Мо Чжэном кормили лишь самих себя. Но многим ли в Китае так повезло? У большинства ведь есть и престарелые родители, и беспомощные супруги, и маленькие дети, многие испытывают всякие трудности с работой, учебой, жильем — в общем, у людей целая куча разных проблем. Человеческое существование зависит в первую очередь от материальных факторов, тут уж ничего не поделаешь.