Татьяна Василевская - Дом у скалы. Все остальное — декорации

Небольшую бухточку почти со всех сторон обступали скалы, над которыми на фоне ярко-голубого неба носились птицы, высматривая рыбу в морской воде. Между скалами был небольшой участок песка. Белого-белого. Вода здесь всегда была беспокойная. Сюда никогда не заплывали лодки. Костидис говорил, что течение сильное и лодку обязательно бросит на скалы и разобьет. Место было красивое, только волны очень шумели, яростно набрасываясь на каменные стены и разбиваясь о них в мелкие брызги. Ветер, не пронизывающий ледяным холодом, как еще совсем недавно, а уже, почти по-летнему теплый, приятно обдувал лицо и руки. Он снял мягкие ботинки, надетые на босые ноги, и подошел к воде. Вода была холодной, но вполне терпимой.

За все время проживания на острове он купался всего несколько раз. А сейчас захотелось поплавать. Может, смыть с себя волнение и тревогу. Очистить душу и тело от ненужных переживаний, от обманутых ожиданий и несбыточных надежд. Он быстро скинул одежду и зашел в воду по пояс. Тело обожгло холодом. Даже сердце, в первый момент, замерло, и дыхание перехватило. Он прошел еще немного вперед и поплыл. Тело радостно отзывалось на прикосновение воды, на энергичные быстрые движения. Он доплыл до самого выхода из бухточки в открытое море. Чувствуя какую-то необъяснимую радость, он быстро плыл вперед, делая мощные гребки. Он хотел перевернуться на спину и просто полежать на воде, наслаждаясь покоем и умиротворением, но неожиданно почувствовал, как будто сильные, цепкие руки ухватили его и поволокли за собой, в сторону от выхода из бухты. А потом начали тянуть под воду, в темную глубину. Он яростно заработал руками и ногами, но беспокойные волны несли его, не отпуская, со все возрастающей силой. Потом его закрутило, и накрыло с головой набежавшей волной. Едва он вынырнул на поверхность и глотнул воздуха, как его снова накрыла еще одна волна. Открыв глаза под водой, он увидел свет где-то над собой, а потом свет погас. Спустя несколько секунд свет снова появился, но уже не сверху, а сбоку. Его крутило под водой. Он даже не мог вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха. Он уже не мог понять, где находится поверхность, куда нужно плыть, чтобы попытаться сделать спасительный вдох. В конце концов, он вновь оказался на поверхности, выпучив глаза, задыхаясь, он жадно хватал воздух ртом. Он хотел осмотреться, в какую сторону нужно плыть, но тут его снова подхватил мощный поток воды, а затем он почувствовал, как его тело со всей силы врезалось в твердую шершавую поверхность, он только успел откинуть назад голову, как его снова ударило о камни с еще большей силой. Он больше не видел неба, не видел волн. Он погружался в темноту и, наконец, она полностью поглотила его.

Уже давно прошло время обеда. Разобиженная Элени накрыла на стол и ушла на второй этаж убираться. Ничего, не принц. Сам себя обслужит. Протерев пыль и пропылесосив все комнаты, Элени спустилась вниз и с независимым гордым видом, вошла в столовую убрать посуду после обеда. Обед стоял на столе не тронутый.

— Совсем с ума сошел! — проворчала служанка. — Вот, что прикажешь делать? Сейчас уберу, так он явится через пять минут и скажет: «Накрывай на стол. Есть хочу».

Она покачала головой и пошла на кухню. Кипя негодованием, она уселась чистить медные кастрюли. Оттерев одну кастрюлю до зеркального блеска, она в сердцах шваркнула ее на стол.

— Такос! — гаркнула гречанка в кухонное окно. — Такос!

Из гаража, вытирая запачканные машинным маслом руки, вышел ее сын.

— Что? Кричишь, как будто пожар! Что случилось?

— Чем ты занимаешься?!

— Хозяин просил посмотреть машину. Что случилось-то?

— Иди, сходи, поищи хозяина. Он с утра ушел, без завтрака. Сказал, что пойдет на берег. Время третий час, а его нет.

Такос пожал широченными плечами.

— Может, он пошел в деревню.

Элени уперла руки в бока.

— Ты еще припираться со мной будешь? Иди, ищи, сказала. Ничего с тобой не случится, если ты и до деревни прогуляешься. Мужчины! И не вздумай там пить!

Такос наскоро умылся и пошел по направлению к скалам, туда, где был спуск к берегу. Если мать, что вбила в голову, так спорить бесполезно. Проще и впрямь сходить.

— Что случилось?! — в ужасе закричала Элени. К дому, пошатываясь под тяжелой ношей, подходил Такос. Он нес на своих плечах безжизненное, неподвижное тело хозяина, придерживая его спереди за безвольно болтающиеся руки.

— Матерь божья! Отсохни мой язык! Я пожелала, когда он уходил, что бы он провалился! Боже, что я натворила?! — запричитала, заливаясь слезами, Элени. — Что случилось? Такос?