Геннадий Дмитриев - Весь мир под крылом

— Так надо было в трамвай вскочить и поговорить с ней! — воскликнул бортинженер. — Говорю же, сам человек свою судьбу определяет! А ты, что же? Вот так стоял и смотрел, как она уезжает?

— Да мне тогда семнадцать лет было! Молодой был, скромный, и вообще так обладел, что и с места сдвинуться не мог! А ты говоришь.

— Это просто тебе показалось, — сказал Николай Петрович.

— Да нет, не показалось. Потом она мне долго каждую ночь снилась. Два года на остановку эту бегал и все в окна вагонов смотрел, но больше так ее и не увидел. Потом уже, когда со своей Галкой познакомился, эти видения постепенно забылись.

— Глупости, — сказал бортинженер, — юношеские бредни. Скажи, командир, кто твоим любимым писателем в то время был? Какие книги читал?

— Грин, я до сих пор его книги перечитываю.

— Вот! — воскликнул Николай Петрович. — Так я и думал! «Бегущая по волнам», Фрези Грант, Биче Сениэль. Начитался романтики, — вот и померещилось тебе, а ты и нюни распустил! А я вот, Экзюпери читал, потому и в авиацию пошел.

— Ну, Экзюпери я тоже читаю, — сказал Анатолий Иванович, — кто из пилотов не зачитывался Экзюпери?

Вася молчал, гладя на их спор, и штурман спросил второго пилота:

— А молодежь что нынче читает? Или вы теперь кино предпочитаете? А, Вася?

— Я лично Чейза читаю, ну еще Агату Кристи, но это уже отстой.

— Да, Чейз тоже отстой, Вася! — воскликнул бортинженер. — Сейчас молодежь Дарью Донцову читает!

— Та! — отмахнулся Вася, — Чейз мне больше нравится. Вот и сейчас читаю.

— А ну, покажи, — попросил штурман, — что ты там читаешь?

Вася протянул штурману книгу.

— А, Чейз, «Весь мир в кармане». Боже, Вася, какие глупости — мир в кармане! Да у тебя весь мир под крылом! Был бы я писателем, написал бы такой роман, «Весь мир под крылом», — мечтательно произнес штурман.

— И все же, ребята — сказал командир, — это была судьба. Это было, как наваждение, как вспышка сверхновой звезды.

Он взял зажигалку, поднес ее к сигарете, но не закурил, целую минуту боролся он с желанием закурить, но потом положил и сигарету, и зажигалку, и сказал:

— Мне до сих пор кажется, что если встречу ее — узнаю, непременно узнаю, как тогда, в окне вагона.

— Эх, командир, — вздохнул бортинженер, — да сколько ей сейчас лет! Она уже старая баба, при муже, при детях, сидит где-нибудь на кухне и варит борщ.

На третий день непогода стала отступать, ветер немного утих, сквозь рваные облака, ползущие на запад, проглядывала синева неба. Самолет один за одним покидали затерянный аэропорт, все пришло в движение, пассажиры топились у стоек регистрации, ожидая объявления посадки на свой рейс. Пришла пора взлетать и экипажу Анатолия Ивановича.

Экипаж занял свои места в кабине, посадка на рейс была закончена, трап с полустертой надписью «Аэрофлот» отъехал от борта самолета, и командир сказал штурману:

— Читай молитву!

Молитвой пилоты называют карту контрольных проверок, что выполняется перед каждым этапом полета.

— Заглушки, штанги?

— На борту.

— Двери, люки?

— Закрыты, табло не горят.

Когда кто-либо, не связанный с авиацией, впервые попадает в кабину современного самолета, то, прежде всего, его поражает обилие тумблеров, рычагов, переключателей, приборов, кажется, что запомнить последовательность их включения, настройки просто невозможно. Возможно, если делать это каждый день, но в авиации полагаться на память не положено, какая-нибудь забытая «мелочь» может привести к тому, что при расследовании авиационных катастроф называют «человеческим фактором» — и техника исправна, и погода не подвела, а самолет упал по вине экипажа.

Когда карта контрольных проверок была выполнена, бортинженер запустил двигатели. Самолет ожил, низкий привычный звук моторов заполнил пространство кабины.

— Пилотирование слева, связь справа, — распорядился командир. — Вася, запроси предварительный.

Второй пилот вздохнул, надежда на то, что командир, наконец, доверит ему взлет, угасла. Он связался с диспетчером и запросил разрешение занять предварительный старт.

— Двигатели прогреты! — доложил бортинженер, и, выполнив карту контрольных проверок перед рулением, командир добавил газ, страгивая самолет с места. Ту-154М, рейса «Архангельск — Одесса» вырулил на взлетную полосу. Дул боковой ветер, не слабый, но допустимый, низкие облака клубились над полосой, грозя вновь уменьшить видимость ниже минимума.

— Взлетаем, рубеж 250, режим взлетный, РУД держать! — скомандовал Анатолий Иванович.