Андрей Виноградов - Не ум.ru [litres]

Нам так и не удалось восстановить в памяти момент появления Астронома. О присутствии своем он объявил вопросом, обнаружив себя уже в полуметре от стола, сбоку от меня:

– Что мужики, гуляем? – Спросил очевидное. – А кто из вас видел, как звезда падает? Чтобы до самой земли? Чтобы в грязь?

Не дожидаясь ответа, разжал кулак, а в нем такая узнаваемая, с детства запечатлённая в памяти… Звезда. Я бегло подумал, что не с той войны человек, он же мне ровесник. Афган? Колодочки у Звезды нет, а без нее разве поймёшь, в какой эпохе ее отлили-отштамповали? Только угадывать. Вместе со всеми я тупо смотрел, как заветная, гордая и непостижимая Звезда медленно, нехотя отлепляется от потной ладони – так ей не хотелось, так было важно остаться, – и падает под ноги, в грязь. Как и было обещано. Потом жизнь вдруг спохватилась и несказанно ускорилась, словно забытый в розетке утюг вспомнила. Я и сообразить не успел, не то что подумать, как уже стоял на коленях в грязной жиже и закрывал Звезду ладонями. Не замечал, что полы пальто сосут талую влагу, впрок запасаются, как верблюды у колодца в пустыне. Незнакомец уже хрипел, рыдал, отгородившись от нас локтями. Он странно прикрывал глаза запястьями. Будто вспомнил науку из детства, что нельзя глаза тереть, если руки грязные. Хорошо, что не топтался на месте, иначе наверняка мне бы руки отдавил, еще грязнее. Что случилось – в толк не возьму, но меня словно тромб сорвало и всю ситуацию я собой закупорил.

Я поднял Звезду и сначала тёр ее руками, потом об пальто, шарфом, а когда опускал в карман хозяйской куртки, она уже явно согрелась и благодарно поблёскивала. Надеялась, что с это момента все снова наладится. Звезды любят тешить себя и нас, простых смертных, иллюзиями. Такая у них работа. Я не на шутку тревожился, нет ли в кармане куртки незнакомца дыры. Мучился в поисках способа – как проверить, чтобы не осрамиться, не оказаться неверно понятым. Так ни на что и не отважился. Спрашивать же казалось глупым и сомнительным, что до правдивости ответа. Да по правде сказать, привлекать внимание странного человека к награде показалось рискованным: а ну как еще что чуднее выкинет. Зашвырнёт со всей дури черт-те куда – ищи потом. И не факт, что кто-нибудь подсобит. Чёрствый народ стал, чтобы без приказа ради чужого в говне на карачках… Да и то сказать, чужие по сути люди вокруг. Выпили, поговорили, разошлись. Почти что изо дня в день. Который год подряд. Совершенно чужие, безымянные. Все тёзки: «Здоров», так зовут каждого. Я думаю, это даже формальный вопрос, это констатация, уместная на случай, если пить придётся из одного стакана. За что и люблю это место. И завсегдатаев его тоже люблю.

Я сильно нервничал и часто поглядывал вниз, под ноги. Не вывалилась ли Звезда под наши башмаки, привычно набухшие тем, что идёт от земли снизу и в землю сверху. Обувь очень значимый проводник. Но нет.

Утешили мужика, как и принято: сколько сумел, столько в себя и влил. Мы не пожадничали, и он, надо сказать, не поскромничал. Но всего полчаса не побыть жлобом…. Чем не повод для гордости на десятилетие? Очень даже прибыльная инвестиция. В сдержанность. Целые годы можно размышлять о себе как о человеке широкой души, сочувственном, иными словами – достойном. А своя, истинная натура не в почёте. Потому что лучше стать означает себя преодолеть. Обидно, что люди вокруг скурвились, хрен что оценят.

Потом мы несли чудака домой. Его стойкость к спиртному сразу казалась сомнительной, а оказалась еще хуже. Совсем размяк человек телом. А душой нет. Бывает такое состояние, когда душа вразнос, а тело никак не поддерживает… В таких случаях лучше всего, если речь тоже отказывает. Астроном был таким случаем. Благо паспорт при себе имел и жил, как открылось к всеобщему удовольствию, по месту прописки. За паспортом, замечу, во внутренний карман бестактно и без раздумий слазили. Кто – уточнять не стану. Никому и в голову не пришло плохое заподозрить. Видя такое дело и завидное взаимное человеческое доверие, я заодно Звезду проверил. Оказалась на месте. Нормальный попался карман. Повезло Звезде. Как минимум с карманом.

Одинокий ключ был кожаным шнурком приторочен к брючному ремню Астронома. Такими в кино про войну командиры к ремням попрочнее крепили наганы. Может быть не всегда, но когда поднимали бойцов в атаку – точно. При том, что на самом деле наганы крепились к тому, чего начальство без раздумий, суда и следствия лишало за утерю табельного оружия. Или в случае невыполненной задачи. Скажем, выстраданное командованием наступление захлебнулось. Это не предмет туалета. Даже не звание. Странно, что потерять оружие люди боялись больше, чем потерять жизнь. Ведь вопрос только в последовательности. С другой стороны, к чему еще ее, жизнь, было привязывать? А сейчас?