Андрей Виноградов - Не ум.ru [litres]

Старик улыбнулся мне уголками губ и кивнул: спрашивай.

– Я прав? – отказался я от прелюдии про догадки-сомнения.

– Как хочешь. Это уже неважно, – разобрал я по губам ответ.

– Зачем же тогда приходил?

– Не к тебе.

– А сейчас?

– Тоже не к тебе. К себе. Попрощаться.

– Как это?

– Просто. Ты – это я.

Утро обнаружило меня в кресле, придвинутом к подоконнику, голова на руках. Видимо, мы еще долго общались, но я растерял во сне все детали. Почти все, кроме одной:

– Мариуполь… И еще, как ты сказал? Нет, никогда не был. Думаю, ей так было удобнее. А «пил безбожно» – это про тебя, мой друг. Исключительно про тебя.

Похоже, я задремал. Так и есть. Провалился в неглубокое забытье ненадолго, хотя сегодня можно вообще не просыпаться; воскресенье. Сон вышел коротким, потому что внеплановый. На внеплановые сны запас грёз, я давно раскусил систему, совсем не рассчитан. Нет на раздаче тайничков от начальства, неучтённых резервов. Или есть, но руку туда запускают, если за клиентом заслуги какие числятся. За мной ничего выдающегося не значится. Прочерк в графе «Особо отмечен» в личной карточке адресата снов. Не заносить же в доблести изворотливость, позволяющую по полгода тянуть с возвращением однажды перехваченного до получки?! Без всяких обид и истерик со стороны кредиторов. А кстати… Ведь умение сохранить дружелюбие и уважение с их стороны, то есть непоколебленную веру в мою добропорядочность, вполне бы могло послужить претензией на бонус! Но, похоже, в департаменте грёз такого рода таланты не ценятся, а как и чем еще перед ними выслужиться – ума не приложу. Вот и приходится из внеурочных снов пробуждаться по-быстрому. Какой толк от сна без сновидений!

«Факт, пустая трата времени».

«А просто валяться, бока отлёживать – полная трата».

«Ну да, вот такая игра слов».

Скашиваю глаза и вижу в окне то, что и должен, – флаг. Он виден весь, все полотнище целиком. Значит, дует сильный северо-восточный и непременно быть снегу с дождём. Или без дождя. Или только дождю. И вдруг луч солнца! Неуместный, нежданный! Двадцатипятиваттное солнце, сверх того ослабленное фильтрами из облаков и туч, – тучи – они такие же, как облака, только озлобленные, налитые, – каким-то чудом пробилось к земле. И совершенно бессмысленно, так как ничему не могло помочь. Только зря растрачивалось. Видимо, самонадеянно полагает себя вечным.

Скольких я таких в своей жизни знавал!

Я задумался: отчего облако символизирует лёгкость, а туча, наоборот, – тяжесть намокшего, вдавленного в утомлённые плечи пальто?

«Не сметь, пальто… Кыш! Под прочь со своим драным карманом!»

То есть концентрация чего бы то ни было так важна? Тут же мысль словно с ледяной горки соскользнула в привычное и незамерзающее в силу градуса:

«Смешно подумать, но с выпивкой у меня все наоборот – никак не «летается» мне с лёгкого».

Я по отдельности собрал в глаза жалкие солнечные лучики, зажмурился и, вздёрнув веки, дерзко послал солнечное назад. Солнце от неожиданности замерло, потом сперва медленно, но, с каждым мгновением ускоряясь, спохватилось от меня прятаться. Хорошая погода – удивительно короткая история в наших широтах. За тепло, как всегда, требуется доплачивать. Зато холод и сырость – в базовой стоимости и в изобилии.

Флаг напряжённо подрагивает трёхслойной мармеладиной и ничего, кроме этой ассоциации, не вызывает. Ни в голове, ни в душе. Это неправильно, это дурно. Я понимаю, а значит, не безнадёжен.

«Не лги себе».

«Кому еще? Никто уже мне не верит».

«А кредиторы? Только что хвалился».

«Они доверяют».

«Тонкости, нюансы…»

«Как без них?»

Наверное, не стоит на флаг смотреть, если не готов принять зрелище сердцем. Однако всё уже случилось.

Иногда полотнище застывает на долю мгновения, словно настраивается на отчаянное усилие. Неужели мечтает о свободном полете? Вместе с ветром? Но где, в какой части света тебе обрадуются? Уж и не знаю. Раньше знал. Правда, флаг был другим. И радовались ему, не так давно выяснилось, совершенно неискренне, из-под палки. Всем социалистическим скопом. Ну, хорошо… С Венгрией после пятьдесят шестого мне все понятно, как и с соседней Чехословакией, обрушенной с пика надежд шестьдесят восьмого. Даже прибалтам не могу пенять ни на что, кроме как на вульгарность, прямолинейность и навязчивость истерик. Но это лишь форма. Со временем она устареет, потрескается, протрётся до дыр, сквозь которые проглянут здравый смысл и практичность. Для поляков слов нет, да и ни к чему они, тихие, высказанные против крика. Немцы? Не знаю я в этом смысле ничего особенного про немцев, но думаю, что правильно угадал. Тем более, если и вправду во мне булькает немецкая кровь… Стену под нашим предводительством грохнули и рванули всем Востоком… А кто-то надеялся, что на Восток? Однако болгары, сербы… Свои, «братом» не битые, наоборот…