Андрей Виноградов - Не ум.ru [litres]

«И вообще, пошли вон, живодерские мысли!»

«Как скажешь. Отменили план».

«Не было никакого плана».

«То есть на пустом месте взъярился?»

«Да зае…»

«Стоп! Умница».

Сомневаюсь, чтобы в этот славный воскресный день кошка нежилась в облаке счастья, принявшего ее в невесомые объятия. Должна чувствовать мой флюид, мощным толчком отправленный в щель под входной дверью. Независимый фрагмент дверного проема, из-за которого у меня случаются порой насморки, простуды и суставные недомогания. В отличие от родного здравоохранения он вполне реален и хотя бы поэтому заслуживает уважения. Я его уважаю. Я старомоден.

Я стараюсь не думать о том, что мои мысленные, чтобы не сказать «ментальные», потуги могут быть кошке безразличны. Совсем обидно получится, если даже кошка не замечает. Но всё может быть, и к «совсем обидному» следует быть готовым. Как когда-то октябренком я был готов к дурацкой присяге, чтобы обыденно стать пионером. Только наоборот. Надеюсь, понятно почему. А кошка валяется, скорее всего, по своему кошачьему обыкновению на подоконнике между вторым и третьим этажами. Скомканная мохеровая шаль с глазами. Неизменная часть антуража лестничной клетки.

Если бы кошки так же щедро, как люди, раздавали клятвы, ее фирменная начиналась бы непременно со слов «Не сойти мне с этого места…». За отменное постоянство и после двухдневной экскурсии в Питер я от себя дал кошке имя Аврора. Подсознательно, как сейчас понимаю, рассчитывал на скорый упадок. А раньше звал просто «Эй!». Или кисой. Когда подлизывался.

Киса… Это всё равно как к матерому солдафону обратиться: «Солдатик…» Кошке такое обращение совершенно не подходило. Разве только произносить его с хищным прищуром, на выдохе, с присвистом, а еще добавив в начало вызывающее «ну-у…».

Вот так: «Ну-у, киса…»

«Пиздец тебе!» можно опустить. Он и без того слышится. Сам по себе возникает. Из интонации. Как атакующие «мессершмитты» вываливаются из музыки Вагнера. Я про «пиздец» поначалу не опускал. Только позже, окрестив кошку Авророй, стал угрозу додумывать, избегая произносить вслух. Вслух, в связи с героическим крейсером, выходило не очень прилично. Все-таки не в отдельном доме живу. Ветераны опять же. Аврору в деле, понятно, не помнят, а о ней – да. И не забывают. Почитают в паре с обитателем мавзолея. Былой ум с былой мощью. Себя когда-то былых…

Глазенки у Авроры узкие, с прищуром. В них всегда таится что-то недоброе. Вроде бы с виду мирная кошка, а в глаза заглянуть – в вечной засаде. Такой взгляд в старые времена отличал приказчиков в мясных лавках. Это если верить черно-белому кинематографу, иллюстраторам классики и самим классикам. Они, классики, возможно, и не надеялись быть занесенными златыми буквами в фонд отечественной словесности из того же металла. Однако на всякий случай – как соль про запас, а войны нет! – втюхали нам, поколениям будущего, свои горести, обиды, симпатии, любови и антипатии. Хотя с описанием приказчиков классики, что и говорить, сильно мне потрафили, если принять во внимание мою долгоиграющую дуэль с кошкой. Полное внешнее совпадение кошачьей физиономии с лицом приказчика. И при этом у обоих – рожи. Тот же «зауженный» взгляд, дар от обильной и здоровой пищи. Рот презрительно сжат. Или пасть. Хотя, на мой взгляд, «пасть» у кошачьих начинается с рыси.

«Уел».

«Красава!»

По-хорошему, вполне можно было бы в доме завести мышей. Ну, не во всем доме, на чердаке. Тогда присутствие кошки в подъезде было бы хоть как-то оправдано. Заслон. Граница. Мол, чердак, серые, ваш, а ниже – ни-ни! Правда, есть в доме и без кошек-мышей немалые трудности. Кнопки дверных звонков приворовывают, в лифте воняет не легче, чем в публичном сортире, почтовые ящики нет-нет, да и спалят в ночь. Да и как углядишь с одной кошкой за теми, кто за каждого отловленного сородича производит на свет божий дюжину новых? Это мне один старинный знакомый рассказал, настоящий дока по части мышей, преимущественно белых. Правда, передвигаются они у него странно, все по стенам да по стенам. И по потолкам. Но какое мне дело до мышиных заморочек?! Главное, что человек был в теме, а этот – в теме, и еще как!

– Находясь в пищевой цепочке, мыши защищают свой вид размером звена, то есть размножением. То есть сожрать всех разом немыслимо, и не разом, порциями тоже, – втолковывал он мне.

А я ему отвечал из своего опыта:

– В свое время, старина, и меня посещала мысль защититься как следует. Но не преуспел, один потомок, больше не получилось. Хоть и напрягался, как в горку на самокате… Ты что, совсем сбрендил? С какой мышью! Ну да, напоминает немного, если в профиль… Вы ее так в классе дразнили? Ха! А я не знал. Сейчас думаю – бог миловал. В смысле потомства. Или защитил.