Андрей Виноградов - Не ум.ru [litres]

Меня или от меня? Почти гамлетовский вопрос. В моей семье, раздельной, однако же, не настолько, чтобы жить припеваючи, вы услышите как минимум два варианта ответа. От мамы с бывшей женой и от дочери. Кстати, дочь я шутливо называю потомицей. Иногда мои женщины меняются ответами. Похоже, эта игра в «умнее мужчин по природе своей» им никогда не наскучит. Впрочем, мне она вовсе не докучает, привык уже. Что меня занимает, так это будущий выбор стороны внучкой. Хорошо бы третью построила. Внутри треугольника мне будет уютно. Я так думаю. Но…

«Что “но”»?

Но… допустим, что мышей в доме нет… Или есть, но на чердаке… Какого черта они ко мне под шкаф гадить повадились?! Такой подлый план без науськивания ни за что не сложился. Трудно, конечно, поверить в то, что кошка мышей такой вот особой данью обкладывает. Но ведь так хочется!

Каждый день вижу кошку на одном и том же месте, в неизменной, можно сказать, позе. Нюансы – в какую сторону смотрит хвост? – меня не волнуют. Наши встречи неизбежны, поскольку живу я на третьем этаже и лифт бойкотирую. Считаю его недопустимой слабостью. Засранной четвероногой домашней живностью, размалеванной такой же двуногой… недопустимой слабостью. Пусть и с тяжелого похмелья. Никто по внешнему виду не догадывается, но я всё еще чувствую себя крепышом, хотя и не очень понимаю, зачем крепкому организму маскироваться под тщедушное тело. Время сейчас неразборчивое, слабака раньше других затопчут. Однако же тонус дает мне ощущение «затаившегося».

«То есть я, как и кошка, в засаде? Хорош гусь!»

«Всю живность, что знал, перебрал?»

Кошка пристально всматривается в мое лицо. Иногда под этим взглядом мне становится неуютно. Чувствую себя Зимним, Аврора как-никак. Однажды был случай, подумалось, что кошка одно из немногих существ, все еще находящих в моем лице бесспорные признаки человеческого. И обнаружение этих черт отталкивает ее от меня. За это я на нее не сержусь, понимаю: не лучший путь обрести приязнь ежедневным напоминанием, что кто-то животное. Впрочем, в симпатиях кошки я не больно-то и нуждаюсь. Потому что даже мимолетная мысль о таком немыслимом развороте – явное проявление слабости.

Еще кошке не нравится, как я делаю вид, будто не догадываюсь о настоящей природе «крольчатины», из которой готовят рагу, фирменную закуску в павильоне «Трамвайная остановка». Есть такое непритязательное местечко в двух шагах от моего дома, чем и ценно вне всякой меры. Маленький такой павильон, загаженный, как неухоженная голубятня. Он неряшливо пристроен к видавшему виды ларьку. В ларьке, я так понимаю, развернута, словно замызганная ириска в солдатском кармане, походная кухня. Для самых нехитрых походов. Внутреннее убранство павильона столь же незатейливо: стойка выдачи простецких заказов и три табуретки. Табуретки, если из вежливости проявите интерес, отрекомендуются вам барными, по умолчанию определяя стойку, обтянутую потрескавшейся клеенкой, в такую же, барную. Зато снаружи «Трамвайной остановки», на улице, три круглых высоких стола. Они, конечно же, маловаты размером столешниц для умных бесед. Зато идеально подходят для задушевного и непринужденного общения о самом разном. А если вдруг кому порывистому ни с того ни с сего, просто от неласковой жизни, доведется оскорбиться навалившемся благодушием, то места для приличного замаха ему так и так не достанет. Пинаться же под столом или плеваться же через столешницу – это совсем «фу», поскольку прицел в такие моменты по обыкновению неопрятен и велик шанс попортить закуски. Или, что еще хуже, выпивку. Я называю эти столы «столиками короля Артура». Пустуют они только под проливным дождем. Снег, мороз – людям все нипочем. Благо есть чем согреться. И из кухни понизу теплом тянет. Снег вытаивает асфальтовым языком, будто высунутым из входа-выхода «Трамвайной остановки». Поддразнивает недовольных непьющих. А в дождь никакое тепло не помощник, и народ теснится внутри. Вдыхает чужие выдохи.

Поговаривают, что «Трамвайная остановка» – «нахалстрой». Прикинули предприимчивые граждане, что место неброское, начальству не видное, но проходное, простыми людьми для троп облюбованное, ну и развернули по-быстрому точку. Из власть имущих туда захаживает только полиция. Но не часто, раз в месяц. Причем явно по каким-то своим поводам, с народом служивые не сливаются. Да и как им с обычным людом слиться, если в форме, при власти? И пусть тяга к прелестям жизни у людей государевых такая же мощная, как и у всех других, не остыла, не смогла ее форма выстудить, но ходы к ним, прелестям, совсем иные. Как, надо признать, и возможности. Народ, в свою очередь, улавливает отчуждение и тоже к власти не тяготеет. Баланс интересов, если надо уложиться в два слова.