Лариса Баграмова - Проза

15

Я почти никогда не ругаюсь. Я не люблю мата и крепких слов, а многоэтажные построения их них кажутся мне искусственными и нелепыми. При какой-либо неожиданности я говорю «ой» или «мама», а не что-нибудь другое.

Но тут меня понесло! Хотя на сооружение сложных конструкций мне не хватило опыта и словарного запаса, но звучные и ёмкие на эмоции ругательства вылетали из моего внезапно охрипшего горла до самого конца занятия.

Не знаю, на кого я злилась больше: на него, саму себя или на тех, кто долгие годы приучал меня соответствовать чужим ожиданиям. Мне уже нечего было терять. Никакую ошибку нельзя исправить. Даже если бы с этого момента я начала вести себя, как монахиня, и оставалась бы в этом образе всю жизнь, то, что только что было сделано, теперь навсегда останется уже сделанным.

А.И. замер, словно окаменел, уставился в одну точку и не произносил ни слова. Коробка переключения передач стонала и скрипела у меня под рукой, я резко бросала сцепление и глушила мотор, выкручивала руль до отказа, давила колесами полосатые столбики, тормозила в пол почти вплотную к железному ограждению площадки, материлась, как извозчик, и на прощание собралась хлопнуть со всего маху дверью.

Однако А. И. опередил меня:

— Закрой бережно, — он произнёс это, не поворачиваясь в мою сторону, тихо и совершенно спокойно, но все мои силы разом иссякли, и я не посмела ослушаться.

16

Потом была пятница. А.И., видимо помня об учинённом мною вчера погроме, усаживался на своё место неторопливо, вопросительно косясь на меня через плечо. И так же очень медленно и осторожно повела я машину по зигзагам учебной площадки.

— Молодец! — услышала я его восхищённый шепот, и моё сердце вновь наполнилось теплом и ликованием.

17

Следующие несколько дней мы разговаривали мало. Чаще молчали. Слушали радио. Терпеливо ждали своей очереди на учебную парковку и в гараж. У меня никак не получалось начать с ним разговор первой. А.И. постоянно раздумывал о чём-то, и я не решалась мешать ему.

С каждым днём я все яснее понимала, как трудно мне будет расстаться с ним. А в том, что расстаться придётся, я не сомневалась. Кто я для него? Он казался мне почти богом. Чем я могу его заинтересовать? Ветреная и легкомысленная девчонка, не умеющая себя вести, не знающая, как поддержать беседу.

Я только что нашла его, нашла после долгих и безуспешных поисков, нашла тогда, когда уже совсем отчаялась найти — и мне опять придется потерять его, потому что иначе и быть не может. Потерять так же неизбежно, как я потеряла в своё время отца.

18

А.И. похож на него как брат-близнец, я отметила это для себя сразу же. Я видела фотографии родителя в Интернете. Он стал известным человеком, и я нашла про него множество информации. Те же крупные черты лица и суровый неподкупный взгляд. Тот же царственный поворот головы. Такой же крест на широкой распахнутой груди.

Я смотрела на А.И., и образ моего отца каждый раз проступал сквозь его облик изнутри. Даже его глаза казались мне поначалу карими.

19

По улицам полетел тополиный пух. А.И. открыл бардачок и достал из него ингалятор.

— У вас астма? — спросила я.

— Да. У твоего отца то же самое? — осторожно поинтересовался он.

— У него всё то же самое, — обречённо заметила я, — Вообще всё.

А.И. кивнул так, словно ждал именно такого ответа.

Мне захотелось поговорить об отце. Раз они так похожи, они должны быть интересны друг другу. А.И. не задавал вопросов и внимательно ловил каждое слово. Когда я говорила слишком тихо, и мой голос тонул в шуме мотора, он наклонял ко мне голову, и я радовалась тому, что наконец-то смогла найти подходящую тему для разговора.

20

На следующий день я принесла А.И. свои стихи, написанные для отца.

— Возьмите, — протянула я журнал, — Это вам, можете оставить их себе.

— Я плохо вижу, у меня нет с собой очков, — нахмурился А.И. и отвернулся.

— Возьмите домой, — настаивала я, — Дома очки есть?

— Мне некогда дома, — попытался он отказаться снова.

— Возьмите! Я хорошо пишу! — и я всучила журнал прямо ему в руки, — А мой папа играет на гитаре! — радостно добавила я.

— Я не играю на гитаре, — мрачно заметил А.И.

— А мой папа поёт, — продолжала я.

— Я не пою, я слушаю радио, — огрызнулся мой собеседник.

— А мой папа…

— Я не он! — отрезал А.И., и мне пришлось замолчать.

21

«Я не он!» — эта фраза засела в моём сознании занозой. Он не он! Он не мой отец. Но я горжусь им так же, как собственным отцом. Я уважаю его мнение, мне важно его отношение ко мне, я стыжусь в его присутствии совершить ошибку или неблаговидный поступок. Я отношусь к нему так же, как к голосу своей совести.