Алексей Евстафьев - Добрые книжки

И супруга рыбака добавила ко всему прочему лингвистических архаизмов, касающихся тунеядцев, которым копеечка легко достаётся.

— Ну, допустим. — строго взглянул на семейную пару Алексей Николаевич, особо выделяя увёртливого рыбака. — Ты смотри у меня, Вася, если что не так. Я вернусь и накажу тебя!..

— Не надо. — трагическим тоном попросил рыбак. — Будущее состоит из множества дорог. А возвращаться — плохая примета.

Алексей Николаевич и жених, едва ли не приплясывающий от волнения, поспешили выбраться на кладбищенскую дорогу, очень быстро и смекалисто отыскали на задворках села Телищево дом таксиста Витька. Грустно раскрашенный забор и несколько ржавеющих автомобильных остовов вдоль забора дополняли точность адреса. У покосившейся калитки расположился здоровущий дачник с канистрой коньяка и подробно комментировал крики, доносящиеся из дома. Слушателей рядом с дачником не наблюдалось, но это его нисколько не волновало. «Чёткую девулю сегодня приласкал до себя Витёк, и я бы ей вдул! — сказал дачник, обращаясь уже к нашим путешественникам. — Да вот нервная она какая-то, между прочим, кусается и дерётся!..»

Чуть не сшибая распахнутой калиткой замечтавшегося дачника, на улицу выскочила девушка в розовых кедиках и с рюкзачком на плечах, в которой Алексей Николаевич без труда узнал давешнею велосипедистку, опоздавшую на свадьбу.

— Оксана Кузьминишна! — узнал девушку и жених. — А вы что тут делаете?.. Моя тётушка вас всё ждала и ждала неделю назад, когда вы приедете, а вы не приехали.

— На свадьбу к вам я опоздала, тут и Алексей Николаевич не даст соврать. — бойко затараторила девушка, с неприязнью оглядываясь на дом, который только что покинула. — А знала бы, что такие паршивые люди у вас в округе обитают, то и с места бы не тронулась.

Не замедлил появиться на улице, и таксист Витёк.

— Оксанчик, лапушка! — раскрыл он руки, как бы приглашая девушку продолжить пламенные объятия. — Куда же ты от меня убегаешь, если мы не обо всём поговорили, если я ещё и книжек не нашёл!..

— Каких ещё книжек? — расплылся в интимно-ухмыляющейся улыбке дачник с канистрой коньяка. — Ты её за груди лапал — я сам тому свидетель, а книжек у тебя отродясь не было.

— Вы только представьте себе. — обращаясь к Алексею Николаевичу и жениху, с шустрым негодованием принялась рассказывать девушка. — Не успела я расстроиться опозданием на свадьбу и выбраться за пределы Липовой Горы, как меня догоняет этот вот паршивец на такси и спрашивает про дорогу, чтоб ему добраться до ближайшего букинистического магазина.

— Собрание сочинений Чехова за зря пропадает. — радуясь собственному глупому вранью, произнёс Витёк. — Издательство «Художественная Литература» за 1937-ой год. Раритет.

— Я стала догадываться, что он мне врёт, только когда он меня за грудь лапать принялся, а тогда я подумала, что не плохо бы самой прикупить Чехова, и говорю ему: а где у вас лежит Чехов?.. Он говорит: сами вы, девушка, садитесь в машину, велосипед мы как-нибудь уложим в багажник и поедем ко мне в село Телищево за Чеховым, тут недалеко. Обещал продать подешевле, а может быть и подарить.

— Я бы и подарил! — заверил таксист Витёк. — Я и сейчас готов подарить, если ты мне взаимностью ответишь!..

— Приехали очень скоро сюда. — подвела черту в рассказе Оксана Кузьминишна. — А он сначала коньяком своим похабным меня напоил, песни принялся под гитару петь, а затем целоваться полез. А Чеховым и не пахнет.

— Я видел, я всё видел. — подтвердил дачник с канистрой коньяка. — И песни эти слышал, и намерения Витька были весьма нешуточны, он тут заезжих девок постоянно шпилит. А этой девке, конечно, и я бы вдул. Вас Оксаной, кажется, зовут?..

— Урод какой-то и хамло. — сказала девушка про Витька, совершенно не замечая подкатов увесистого дачника. — Ничего я такому не дам, сколько бы не просил.

— А где же взор твой благоговейный? — недоумевал Витёк. — Где уважение к мужчине, как к защитнику и показателю стабильности?.. Ты меня срамишь почём зря, а сама получаешься стервой и феминисткой.

— Кем я получаюсь — это моё дело, которое касается только до меня, а таких прощелыг, каким ты себя выказал, я больше видеть не хочу! — окончательно рассердилась девушка, раскорябала подвернувшимся гвоздодёром крышку багажника у такси и вызволила свой велосипед на волю. — Прощай, Витёк, больше не свидимся!..

— Да у меня таких тёлочек, как ты, знаешь сколько ещё будет? — крикнул таксист ей вослед. — Я тебя, Оксанчик, пожалеть хотел — поскольку одинокой и беззащитной ты катилась по большой дороге, и ещё неизвестно куда бы прикатилась, но пускай теперь тебя обижает кто хочет — я пальцем не пошевелю! стерва ты и есть!..