Эдуард Веркин - Мертвец [litres]

– Готово, – сказал он и принялся вываливать пельмени в глубокую тарелку.

И тут же появилась мать с банкой сметаны. Из банки торчала деревянная ложка.

– Я гляжу, всё поспело, – бодро сказала мать. – Ну, давайте кушать…

Мать пристроила банку в самом центре стола, после чего достала из буфета стопку тарелок и вилки. Отец вытряхнул из кофемолки перец, наполнил им перечницу, полил пельмени топлёным маслом.

Я устроился за столом первым, не стал терять времени, нагрёб себе побольше пельменей, выковырял сметанный кусок, бросил его сверху, посыпал перцем и стал есть.

Пельмени были хороши, в пельменях в отличие от рассольников мать толк знала.

Бабушка поступила по-другому – подтянула к себе всю большую миску и брезгливо сгрузила себе два пельменя.

Отец, мать и Сенька разделили остальное. Я торопился. Пельмени всегда слишком большие, и я их обычно сначала располовиниваю, потом макаю в сметану и в перец, но тут я не церемонился и жевал их целиком. Я прекрасно чувствовал, как под потолком сгущается электричество Большого Скандала, и спешил разобраться с завтраком до него.

Кстати, Сенька тоже торопился, Сенька был не дурак. Отец и мать ели как обычно, а бабушка уныло возила пельменем по тарелке, из разорённого пельменного бока вываливались черные грибы.

– Тесто жёсткое, – сказала вдруг бабушка, и я понял, что это начало.

Бабушка уронила вилку на стол.

– Да хорошее тесто, – возразил отец. – И начинка получилась…

– Тесто резиновое, в грибах песок. У вас тут что, песчаный карьер?

– Мама… – попытался остановить бабушку отец.

– Не перебивай, – ледяным голосом сказала бабушка, и отец замолк.

Мы с Сенькой продолжали добивать свои пельмени, аппетит у отца и матери поубавился. Так им. С бабушкой лучше не вязаться.

– Когда тебя выпишут? – спросила бабушка отца.

– Не знаю, наверное, скоро…

– Наверное?

– Наверное… Доктор сказал, что надо провести анализы…

– А тебе не кажется, что анализы надо было раньше проводить? Какие анализы?!

Бабушка с силой размазала пельмень по тарелке – чвак!

– Мне надо на томографию в Москву ехать…

– Тебе не поможет томография, – ухмыльнулась бабушка. – Не поможет…

Она отодвинула тарелку.

– Я тебе сколько раз говорила – чтобы не посылали ребят на работу! – сказала бабушка голосом старой учительницы.

Родители дружно поглядели на меня. Я как ни в чём не бывало разбирался с рыбным пельменем.

– Мы что, мало в своё время вкалывали?! – Бабушка прищурилась. – Мы зачем пахали? Чтобы теперь дети на службу ходили?!

Бабушка пёрла, как крейсер, мне самому даже страшно стало, показалось, что вот-вот бабушка выхватит из-под стола чёрный революционный маузер и скажет: «Ну что, Козьма, пшеничку-то прятал?» Хотя маузеры это, кажется, до неё ещё было, во времена прабабушки обожали к стенке ставить.

– Ты – взрослый мужчина – не можешь обеспечить свою семью! Ты как воспитываешь своих детей?

– Мы нормально их воспитываем! – сказали мать и отец вместе.

– Кем они у тебя вырастут? Кем? Лесорубами? Могильщиками? Тряпка.

Отец молчал.

– Тряпка. И всегда был тряпкой. И бабу себе выбрал… такую…

– Ты мужчина или говно? – не выдержала мать.

– Это у тебя, милочка, надо спросить, – тут же нашлась бабушка.

Мать брякнула вилку о тарелку и вышла. Отец тоже вскочил.

– Беги за ней! Давай! – усмехнулась бабка.

Отец обречённо сел обратно.

– Я же говорю, тряпка… – Бабушка закурила и вспомнила о нас. – А вы что тут сидите?! А ну брысь!

Мы с Сенькой не заставили себя ждать, побросали вилки и сдёрнули, отошли к колодцу, чтобы вопли были не слышны, сели на скамейку.

– Между прочим, бабка всё тебе завещала, – сказал он.

– Что всё?

– Хибару свою, – заржал Сенька. – И хибару, и огород. Так что ты теперь король недвижимости, как говорят по телику, фазендейро.

– Сенька, – сказал я, – тебе телевизор надо смотреть меньше. Глазами ты уже окосел, теперь ещё башкой окосеешь.

Сенька подумал, затем сказал:

– Холуй.

Мы подрались.

Я насчитал восемь. Восемь разновидностей.

Клубничное, шоколадное, дынное, вишнёвое, апельсиновое, крем-брюле, фисташковое. И восьмой сорт – особый, с печеньем, нарезанным маленькими кубиками, с зелёным изюмом и ещё каким-то незнакомым фруктом, ни на что не похожим, а название так я не запомнил.

Вкусное мороженое.

И отдельный для него холодильник, между прочим. Зеркального цвета, посмотришь, а там кривая рожа, будто пылью подавился.