Нина Вяха - Завещание

Именно такой сон, каким спят люди дома.

На кухне звякала посуда, все хлопотали, чтобы успеть вовремя на школьный автобус, завтракали, причесывались, и, казалось, этому не будет конца. А мама Сири помимо своих вечных ежедневных обязанностей и всех тех дел, которые сколько ни делай, все равно все не переделаешь, в придачу имела свой собственный распорядок дня и на сегодня запланировала большую предрождественскую стирку. Поэтому уже с раннего утра она была во дворе и растапливала баню, которую обычно топили только по вечерам или в праздничные дни, но никак не в обычный понедельник, но сегодня все было иначе, и во дворе среди сугробов с гиканьем носился Онни. Арто, балансируя, катался на финских санях и то и дело падал, стоило ему оттолкнуться несколько раз ногой. Анни смотрела на них в окно, попивая свой утренний кофе. Теперь ее почти не тошнило, разве что изредка изредка.

Из кладовки достали здоровенный чан для воды, тот самый, в котором купали детей летом и который Сири использовала для стирки в декабре.

Она начала с занавесок, затем последовало белье, последними шли ковры. Все это происходило из года в год, по раз и навсегда установленному порядку: первым делом то, на что мы смотрим, следом то, что осязаем и, наконец, основа всех основ, то, на чем все сидят и отдыхают.

Из чана в центре двора поднимался пар – Сири кипятила воду и таскала ведра из бани одно за другим; так было всегда, и Анни считала, что это прекрасно – знать, что некоторые вещи никогда не изменятся.

Какое странное удивительное чувство: вот так спокойно сидеть на кухонном диванчике, нежась в тепле и уюте, и наблюдать за жизнью на ферме, смотреть, как мама заливает в котел еще две бадьи с исходящей паром водой, как играют младшие братья, как Сири поворачивается спиной и идет обратно к бане, как Арто чересчур сильно разгоняется на финских санях, как его заносит и он теряет управление, но не спрыгивает, – почему он просто не спрыгнул на ходу, ведь ему уже шесть, должен же он иметь хоть какие-то понятия о последствиях? Но сани врезались в котел, и крохотное тельце ее младшего брата взлетело в воздух, перелетело через край и приземлилось в кипящую воду. Анни видела, как все это случилось, и пусть это было уже неважно, но она знала, что так будет еще за мгновение до того, как все случилось, и она смотрела на происходящее, словно в замедленной съемке. Онни поскользнулся, – он был всего лишь маленьким ребенком, который не понял, что именно сейчас произошло, – но его крик, когда он ударился локтем и коленкой заставил Сири, уже стоящую в дверях бани, повернуть голову, и тут она заметила Арто и все поняла.

Когда Анни увидела реакцию матери, то и сама словно бы очнулась от дремоты. До нее вдруг дошло, что все это действительно случилось, прямо сейчас, на самом деле. Анни распахнула входную дверь, и на нее обрушился шквал звуков: плач Онни, крики Сири. Анни пролетела через двор, увидела плавающее в кипятке маленькое безжизненное тельце, вытащила Арто из воды и принялась срывать с него одежду, зовя младшего брата по имени.

– Звони в «скорую», мама! Сейчас же звони!

Анни не знала, что следует делать в таких случаях, но надеялась, что инстинкты подскажут ей правильное решение. Сири вбежала в дом, прихватив с собой Онни и оставив Анни с безжизненным тельцем младшего братика на руках. Она качала его, баюкала, и внезапно мысль, что у нее самой скоро будет малыш и она вот так же будет его качать, показалась ей отнюдь не странной, а, наоборот, очень даже правильной. Худенькое тельце, бледная кожа которого теперь на глазах приобретала болезненно красный цвет, темные волосы и длинные ресницы, которые Арто унаследовал у своего отца, даже темные глаза – и те его. Сейчас их не было видно под закрытыми веками, на шее, под тонкой кожей, едва бился пульс. Анни бросилась лихорадочно сгребать снег со ступенек крыльца вниз и купать в нем тело братика, отрешенно наблюдая, как тает белое на его покрытых красной кожей ребрах, животе, руках и ногах.

Она не знала, сколько она так просидела, но внезапно дверь в дом распахнулась и наружу выглянул Онни. Анни махнула ему рукой. Два брата были почти погодками, и Онни жил, глядя в рот старшему брату, всегда желая быть там, где был он. Анни показала ему, как купать в снегу, и Онни отнеся к заданию с большой ответственностью.

– Гляди-ка, ты прямо как настоящая медсестра. Как же повезло твоему брату, что у него есть ты.

Тень улыбки промелькнула на лице Онни, пока он продолжал старательно купать тело Арто в снегу.