Безнадежное дело.
Словно разговаривать со стенкой. Или с кучей маленьких стенок. Анни чувствовала, как с каждым ее вопросом они еще лишь крепче сплачивались друг с другом.
Королевский совет в своем симбиозе, но теперь она знала, что больше ему не принадлежит, ее парус отстал от остальных, и она осталась стоять на берегу смотреть, как другие паруса уплывают прочь, не имея ни малейшей возможности что-либо сделать. Так или иначе, но их общий враг был изничтожен, и они больше не нуждались друг в друге.
Уж лучше бы она продолжала и дальше жить в этом симбиозе, предпочитая ничего не знать. Не мучаясь сомнениями. А не так, как сейчас, когда она осталась совсем одна. Но выбора не было. Когда с глаз спадает завеса, то потом уже невозможно вернуться обратно к незнанию, как сказал Ларс Леви Лестадиус.
Эско тронул ее за руку.
– Анни, послушай сюда. Ни для кого не секрет, что никто из нас не любил Пентти. В нем не было ничего, за что его можно было любить. И он это прекрасно знал. И ты тоже это знаешь. Вот скажи, грустно ли нам от того, что он умер? Ну, вот честно? Что ж, скорее всего, нет. Но убить? Погляди на нас, Анни.
Он обвел жестом собравшихся.
– Разве мы похожи на убийц?
Анни поглядела на своих братьев и сестер.
Были ли они убийцами?
Эско, сидевший к ней ближе всех, в своем рабочем комбинезоне. Он сорвался с постройки дома и тут же приехал, как только она ему позвонила. Эско, который всегда хотел иметь свой собственный дом. Финансовый мотив мешается с личным. Отец предал его, и это предательство изменило его мораль, его суть.
Хелми на противоположном конце стола, в коротких джинсовых шортиках и клетчатой рубашке, похоже, с плеча Паси. Пальцы сжаты в кулаки и прижаты к туловищу. Хелми, которая не желала говорить, почему временами ее руки внезапно начинали трястись так сильно, что ей приходилось на них садиться, когда она думала, что ее никто не видит. Но Анни-то видела. И считала, что это как-то связано с выпивкой и ее мужем. Тем самым мужем, который был основной причиной, почему Хелми постоянно находились на мели. Никто из родни так не злился, как Хелми, когда выяснилось, что она не получит никаких денег. Что бы она стала делать с ними теперь? Не исключено, что то же самое. Таким людям, как Хелми, постоянно нужны деньги, если не на одно, так на другое.
Подальше, рядом с Сири сидел Вало и выглядел так, словно желал провалиться сквозь землю. Разве он не казался ужасно виноватым? Ничего удивительного, если это окажется он. Поджигатель навсегда останется поджигателем. И Анни знала, что независимо от того, был ли Вало замешан в этом деле или нет, при желании он мог бы многое поведать об этом пожаре, но как она с ним ни билась, брат не желал ничего рассказывать. Ее власть над ним не простиралась настолько далеко, насколько ей хотелось бы.
Раньше, когда Анни жила дома или еще вначале, когда она приезжала погостить, она знала, что братья и сестры продолжают считаться с ней и прислушиваться к ее мнению. Ведь не далее, как в прошлое Рождество именно ей удалось собрать всех их вместе, чтобы сообща повлиять на Сири. Именно она инициировала развод родителей, привела в движение снежную лавину, сделала все так, что они оказались там, где оказались. Да, Вало определенно что-то знал, но что именно, этого ей не удалось из него вытянуть.
Рядом с Вало сидел Воитто. Воитто, ее брат, младше ее на два года. Анни знала, что он всегда был верен Пентти. Не потому, что был способен любить или чувствовать любовь так, как чувствуют ее другие люди. Но Воитто был сотворен по образу и подобию отца, и из всей вереницы сестер и братьев он был таким единственным. Единственным, который ни при каких обстоятельствах не боялся показать свою любовь к отцу, ту самую любовь, которую все дети неосознанно испытывают к своим родителям, пока однажды по какой-либо причине не перестают этого делать. Но Воитто изменился. Анни давно его не видела, но она до сих пор помнила его довольно беззаботный вид, когда они росли вместе. Его постоянно тянуло к тому, что нельзя, что нехорошо, и эта вечная его улыбочка и равнодушное пожатие плечами. Теперь же он выглядел таким серьезным и собранным. Спина прямая, руки на коленях. Как ему удалось обуздать то, что было так глубоко запрятано внутри него? Или оно по-прежнему оставалось с ним? Ведь может же быть такое? Как бы ни потрепала тебя жизнь, в душе всегда могут остаться темные уголки и закоулки, которые не так-то просто проконтролировать.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу