Борис Мирза - Девушка из разноцветных яблок

Особое место в его жизни занимала физкультура. Он активно занимался спортом. Не только чтобы быть лучшим – это само собой, но и чтобы заранее подготовиться к армии, служить в которой – почетная обязанность каждого.

И вот у них поменялась учительница литературы. В занятиях по предмету возник перерыв, и он сам проглядел и осмыслил новую тему – «Горе от ума» Грибоедова.

Пьеса эта очень понятная. С очевидными и легко запоминаемыми героями. Совершенно ясно было, кто есть кто и почему. Учебник литературы только подтвердил его мысли. Революционно настроенный декабрист Чацкий против старого мира, в который по случайности попала и глупая его любовь Софья. В целом же произведение ему понравилось скорее набором афоризмов, которые он старательно выписал в отдельную тетрадь, перед тем как закрыть книгу и учебник и пойти заниматься физкультурой на турник.

Причиной некоторого его отличия от обычных деревенских школьников было, вероятно, то, что мать бросила его в роддоме. И первые три года он провел в детдоме, а потом его усыновили.

И он, воспитанный вполне по-деревенски крестьянином-отцом, передовиком и партийным, и крепкой хозяйкой-матерью, вырос каким-то уж совсем странным максималистом. Энергия, естественным образом свойственная молодости, умножалась в нем необычайным упорством и какой-то особой кряжистостью характера.

Трудно было поколебать его хоть в чем-то, если он принял осознанное решение. И также он почти не позволял себе думать как-то иначе, чем привык, чем требовали его опыт и воспитание.

Однако это «почти» сказалось в тот момент, когда в классе появилась новая учительница литературы.

Ее слова ошеломили его. Рассказывала она увлекательно и совсем не стандартно.

Образ Чацкого новая учительница трактовала почти противоположно тому, как его объяснял учебник. Оказалось, что и сам Пушкин считал Чацкого глупым. И какой же из него декабрист, если он не только не состоит в тайном обществе, но и самым глупым образом увещевает тех, кому, безусловно, наплевать на его идеи. И как Чацкий не видит, что Софья – плоть от плоти Фамусова и не любит его? До сих пор непонятно, была ли права учительница, но его этот свежий взгляд потряс. Оказывается, можно было читать и думать, видеть и осмысливать произведение по-своему.

Ему также понравились ее рассказы о декабристах, которые в сравнении с Чацким были какими-то более объемными, что ли. Эти люди героически шли на смерть ради будущего своей страны. Они делали свою жизнь, как бы навсегда записывая себя в мировую историю. И литература была историей человечества. И написать повесть, роман, пьесу – обозначает прожить ее.

Вот и сам Грибоедов погиб…

Когда она рассказывала ученикам о жизни Грибоедова, то выглядела особенно вдохновенно-красиво. И если про весь класс можно было сказать, что они как минимум не скучали, то он был совершенно покорен.

Разные мысли о судьбе и предназначении, сбивчивые и сумбурные, роились у него в голове. Он словно только что проснулся. И оказалось, что в его жизни наступает осознанность и стройность. Где нужно осмысленно прожить, стать частью истории, а по возможности и записать – как бы создать повесть жизни.

Между тем учительница нарушила основное неписаное правило сельской школы. А именно стала ставить двойки направо и налево. Например, поставила двойку всегдашней отличнице за списанное из учебника сочинение. Она красной ручкой подчеркнула все мысли, которые были списаны и лишь слегка перефразированы. Красным было подчеркнуто все сочинение…

Подобная строгость после многих лет снисходительности, когда учителя по необходимости смотрели сквозь пальцы на тупость учеников, вызывала бурную реакцию. Получившие целый ряд двоек хулиганы запланировали даже покушение на учительницу – конечно, не с целью убить, но как-то унизить и оскорбить ее хотелось. Тем более возвращалась она после второй смены и проверки тетрадей одна по темноте.

Узнав это, он, влюбленный (хотя еще и сам не знавший, что влюблен), вызвался провожать ее до дому.

Она давно уже заметила, что этот отличник и спортсмен смотрит на нее открыв рот, но приписывала такую его реакцию в большей степени своему педагогическому таланту. И отчасти это было правдой. На ее уроках открывался ему мир высокой литературы, да и вообще всего возвышенного. В сравнении с этим вся жизнь школы и деревни казалась низкой, приземленной.