Борис Мирза - Девушка из разноцветных яблок

А потом вдруг им объявили, что родится даун.

Он собирался в бар с друзьями смотреть футбол, когда ему сообщили об этом. И он пошел на футбол. Хотя все понимал. Понимал, что нужно остаться с женой, ведь она – слабая женщина, что вот сейчас идти куда-то веселиться совсем глупо и даже, может быть, подло. Но жена твердо сказала: «Иди. Тебе нужно отдохнуть».

И он поехал, прямо констатировав самому себе, что оказался хиляком. И что жена гораздо более твердый и крепкий человек. Но все это было где-то на периферии. Всего одно слово бесконечно крутилось в его голове: «Даун!» Они сказали, может родиться даун. Семьдесят процентов. Такие цифры, кажется, сообщила жена.

Когда к нему обратились с чем-то соседи по столику и он ответил, то все изумленно посмотрели на него: «Ты чего это заикаться стал? Все нормально?»

Он не знал, нормально ли все. Тридцать процентов на белое.

В чем план того, кто решил так поиздеваться над ним? Или это наказание?

Он стал рассказывать о проблеме сначала совсем чужим людям и не раз слышал от них осторожно произнесенное слово – аборт. И оно одновременно и находило отклик у него в душе и вызывало злобу и протест. А если тридцать процентов? Если белое?

В чем план того, кто вершит судьбы?

Можно узнать точнее, но нужно было сделать опасный для плода анализ. И тут уже воспротивилась жена, которая после известия о грозящей опасности вдруг вся собралась, и стала точно железной, и не позволила себе ни единой эмоции.

В чем, в конце концов, план?!

Он перечислял все свои грехи и думал о будущем ребенке. Все чаще, словно усиливая эффект, воображение рисовало ему образ девочки-дауна.

Все свободное время он просиживал в интернете, гадая, какова реальная ситуация – черное или белое.

Семьдесят процентов снились ему по ночам, а тридцать давали сил идти на работу утром.

Неожиданно жену поддержала его мать. Твердо и даже с насмешкой сказав: «Если бы я верила нашей медицине, я бы сказала – аборт. Но я говорю – рожайте».

И кажется, не осталось никого вокруг, кто не сформировал бы позицию по этому вопросу. Только он все представлял маленькую девочку-дауна. И как он бросит курить, чтобы прожить как можно дольше, чтобы опекать ее всегда. Чтобы ее не обижали…

Жена молилась в своей комнате, а он плакал на кухне и после каждого обещания бросить курить закуривал новую сигарету.

Дело близилось к родам. Мать устроила им с женой консультацию у опытной женщины-врача. И он очень рассчитывал, что она скажет правду.

А она сказала: «Девочка».

И улыбнулась.

«Пальцы длинные».

И опять улыбнулась.

«Скажите, – не выдержал он, – а…»

«Нет, – сказала врач, – по УЗИ я не могу поставить диагноз – синдром».

«Это значит, что…»

«Это значит, что я не могу поставить такой диагноз. – И прибавила, глядя на монитор: – Шейка длинная».

И опять улыбнулась.

Оставалось недолго. Недолго для тех, кто ждет рождения здорового ребенка. Но его ожидание растянулось, а воображение оккупировала маленькая девочка в голубеньком платьице. Девочка-даун.

И он уже не прогонял ее. Он готовился стать защитником и кормильцем. Он один с женой – против враждебного мира.

Вот, собственно, и все.

Родилась девочка. С длинными пальцами, длинной шеей и большими глазами. Никакого синдрома не было.

Он так ждал и любил ее, что задыхался при одной мысли, что она – его идеальный ребенок – скоро появится дома.

Ах да, и, конечно, – когда он увидел ее и взял на руки, то совершенно ясно осознал и понял, в чем был план.

Вся ее жизнь – это борьба с тем, чтобы не взорваться. Чтобы копящаяся боль не разорвала ее.

Нет, Аня не лопнет от жира, как говорят одноклассники, а просто взорвется внутри боль и маленькими свинцовыми шариками разнесет ее на куски.

И этого никто не заметит. Ни мама. Ни отец. Ни друзья.

Мама скажет: «Что ты комплексуешь? Ты у меня самая красивая!» Но мысли ее будут далеко. Она, конечно, думает о папе, который «бегает к молодой». Кстати, молодая эта всего четыре года назад окончила их школу. И так странно, что папа «бегает» к ней. И у них с папой происходит то, самое сладкое и прекрасное, о чем шепчутся одноклассницы и чего у жирных не бывает никогда.

А друзья? Их просто нет.

«Кто тебе, дурочка, сказал, что ты толстая? Бери два стула и подсаживайся к нам!»

С отцом говорить бесполезно, он сам выглядит так, будто у него что-то внутри жахнуло и он не может теперь собрать кусочки самого себя. Он то обнимает ее и всхлипывает, обещая проводить больше времени, то злится и спешит.