Борис Мирза - Девушка из разноцветных яблок

– Скажите, ведь вы с ним знакомы?

– С кем?

– Ну с дедом Законником, что машины калечит, а потом суды выигрывает.

– Знаком, конечно. – Он широко улыбается и добавляет: – Его здесь, в Береговом, все знают.

– А в чем его мотив?

– Ась?

– Ну для чего он это делает? Что ему нужно?

– Как «что нужно»? Ясно что. Чтобы не ставили машины на дорожку.

– Понятно. Ну, мне тоже не нравится, когда закон нарушают…

– А машину на дорожку поставили.

– Ведь я же убрал. Но вот скажите. Ну вот мы с вами, например, не лупим машины, которые формально нарушили закон, но никому не мешают…

– А ведь ему мешают. – Мой голубоглазый собеседник становится суровым. – Нарушают же закон, так?

– Так.

– Ну вот. Вот дед их и наказывает. По закону.

– Погодите, ну по закону надо ГИБДД вызвать. Оштрафовать нарушителя. А не палкой по капоту.

– ГИБДД? Вы их вызвать пробовали? Да они к следующему вечеру только и приедут. – Он смотрит на меня вызывающе. Голубые глаза его, кажется, видят меня насквозь.

– Не пробовал. Меня обычно не сильно беспокоят вопросы неправильной парковки.

– Никого не беспокоят. И ГИБДД тоже.

– Ясно, – говорю. – Значит, надо палкой.

– Получается так.

– Так ведь убить его могут.

– Могут. Но не убили пока. Все, кто могли его по голове стукнуть и закопать, сами закопанные лежат. И «каски» у всех. Вот и не связываются…

– Ясно, – говорю. – У меня тоже КАСКО, и гоняться за дедом я бы не стал.

Мы молчим. И раз уж он не уходит, я прошу:

– Расскажите про него. Кто он? Почему стал таким?

– Ась? В чем его мотив? – Он широко улыбается.

– Да нет. Просто про человека.

– Ну жил мужик, жил. Военный он. Служил, пока козлы страну не развалили. Уволился из рядов. Пошел на судостроительный работать. Пока козлы не закрыли завод. Ну и совсем на пенсию переселился. Жена хвостом крутанула.

– Развелась в смысле?

– Ушла. К сестре жить. Ты, говорит, стал невыносим. Законником его прозвала. Мол, придирался к ней.

– А она-то что?

– Много чего. И по счетчику воды не вовремя показания…

– Ясно.

– Жалко ее. – Он вдруг как-то сморщился, точно откусил лимон. – Как теперь одна-то жить будет в пожилом возрасте?

Я вздыхаю. Пожимаю плечами, всем видом стараясь показать, что да. Жизнь трудная.

– Ну, – говорю, – ничего. Ему, наверное, тоже непросто. Обслуживать себя на старости лет.

– Этот справится. Он все умеет. И дел у него много. – Мой собеседник вдруг широко улыбается. – За козлами-то надо следить. Те, которые неверно паркуют автотранспорт. Только, может, вечером трудно. Когда телевизор надоедает.

– Это да. Надо.

– Но вы отъехали. Вам бояться нечего. Ладно. Пойду. На рынок схожу. Счастливо оставаться.

– До свиданья. Спасибо за беседу.

Я смотрю ему вслед. Он идет, чуть сутулясь, уверенной походкой делового человека или бывшего военного… И тут наконец я догадываюсь:

– На рынке тоже парковка?

Он оборачивается и смотрит на меня святящимися голубыми глазами:

– Да. До белой линии. Если, стало быть, по закону. До белой линии.

Передо мной счастливый человек. Он будет занят весь день, борясь и перевоспитывая козлов.

И ему никогда не бывает грустно. Может, только вечером…

Когда надоедает телевизор.

В жене Сергею нравилось решительно все.

И то, что она худая и почти нет груди.

И то, что она совсем, казалось, бескровная и бледная.

И личико остренькое и скуластое.

И длинноватый тонкий носик.

И глаза такие зеленые и бездонные.

И русые прямые волосы, всегда собранные в пучок.

И то, что ее зовут необычным для деревни именем – Поля. И несмотря на то что, с тех пор как он привез ее из райцентра в свою деревенскую избу, прошло почти двадцать лет, он все еще с ума сходил в ожидании ночи с ней, когда она с утра, каким-то ведомым только ей способом давала понять, что сегодня ночью ей хотелось бы близости.

Весь день он ходил радостный: и работал на тракторе радостно, и подмигивал всем подряд, и даже пытался шутить с односельчанами, что у него выходило плохо, неуклюже, и он это знал. Но все равно не удерживался и шутил.

С годами близость между супругами стала случаться реже, но совершенно не утратила привлекательности. Сергей млел при одной мысли, что он скоро поцелует жену в шею, а она громко выдохнет, и это будет означать, что вот, да, она любит и хочет его. Как всегда.

В деревне их браком реже восхищались, а чаще завидовали. Особенно женщины. Сергей не пил и много работал.