Борис Мирза - Девушка из разноцветных яблок

Лишь где-то недели через две я понял, что разговоры их сместились от моей религиозности в сторону наших со Стасей отношений.

Я обнаружил это так неожиданно и так болезненно воспринял, что до сих пор у меня осталось ощущение, сравнимое с состоянием, когда температура тела подходит к критической точке. Все казалось каким-то бредово-нереальным, отрывочно-вычурным.

Я вдруг обнаружил, что над нами издеваются. Это было вечером. Все собрались после ужина за столом под тентом. Стася ушла на море мыть посуду. А я ждал и готовился сегодня в ночь где-нибудь на пляже признаться ей в любви.

И вдруг услышал, что небольшая компания обсуждает Стасю. Я как-то сразу понял, что это не шутки, что они говорят именно про нее и правду. Еще через пару минут я понял, что они говорят это специально, чтобы слышал я.

Опять их любимые шуточки, опять любование собой. Опять слова-словечки…

Оказалось, что Стася три сезона работает здесь. И три сезона у нее разные кавалеры. Одним из которых был Мишенька.

– Как, кстати, тебе, Миш? – спросил Владимир Аркадьевич. – Сердце наполнилось чувством томления? Помнится счастье утекшее?

– Да ну! Сезонная.

А Евгений, отложив на время свой обычный репертуар, взял гитару и пропел:

И как-то особенно болезненно и гулко прозвучал голос Владимира Аркадьевича:

– Переходящее красное знамя.

Я подошел к ним. Стоял и не знал, что сказать или сделать. И только сквозь какой-то туман услышал слова Мишеньки, обращенные ко мне:

– Ты чего?

И к товарищам:

– Завязывайте. У него лицо дергается. Как бы инсульт не хватил. Эй! В себя приди! Бывает у пятнадцатилетних инсульт?

Вдруг лицо Владимира Аркадьевича приблизилось ко мне или я приблизился к его лицу, руки мои сами вцепились в ветровку у его шеи. Я держал его крепко. Лицо его, физиономия уцененного Мефистофеля с бородкой и карими глазами расплывались передо мной. Я ничего не мог сделать, только вцепился в куртку, держал крепко, не оторвать, и бормотал:

– Это кто переходящее, кто переходящее, кто?

Мне казалось, я ору. Меня отцепили и оттащили за другую сторону стола…

И тут явилась Стася с тазом посуды в руках и громогласно объявила:

– Вон сколько намыла! Ловко?

Все молчали. Евгений опять взял гитару и запел песню про виноградную косточку и желание созвать гостей. Ему стали подпевать.

Следующий день был в экспедиции выходным. Особым развлечением обитателей нашего лагеря были походы. Разбившись на компании, люди уходили вдоль моря, чтобы попасть к такому же морю, но в другом месте. Где «красивая бухта», где можно «мило понырять» и где, конечно же, можно выпить своей компанией, без посторонних. Я почти всегда оказывался посторонним, но от этого не страдал. Выходной день под навесом на пляже рядом с лагерем мне очень нравился. Я ложился в тени и наполовину спал, наполовину мечтал весь день до вечера…

Но в тот день поспать мне не удалось. Дело в том, что Стася не уехала домой, как обычно в выходные.

Она зашла под навес и села рядом со мной.

– Считаешь волны? – спросила она и повернулась ко мне скептической частью лица.

– Теоретически это возможно, – ответил я и улыбнулся. – Но я не умею считать волны.

– А хочешь, вместо теории займемся практикой?

– В смысле?

– Как все, пойдем в поход.

Я вскочил так быстро, что зацепился ногами за песок и покачнулся. И от радости попытался шутить.

– Куда пойдем? На Фиг или за Фиг?

Так обычно острили здешние археологи. Впрочем, не только здешние, и в другой экспедиции, раньше, я слышал, что кто-то назвал ближайший мыс Фигом и повторял эту дурацкую шутку…

– Мы пойдем туда, где можно считать волны.

– Пойдем, – согласился я. А она вдруг добавила:

– В одно очень странное место.

И произнесла она это так, что у меня вдруг защемило сердце и стало одновременно грустно, тревожно и сладко…

Мы шли над берегом моря. Спуститься к нему было трудно, обрыв был довольно высокий, но кое-где появлялись узкие крутые тропинки, ведущие вниз, к воде. На мое предложение искупаться Стася качала головой: мол, не время, после.

А море внизу было темным, почти черным и изумрудно-зеленым, с белыми барашками пены.

– Так хочется купаться, прыгнуть прям в волну. Жарко.

– Подожди. – Стася перекинула холщовую сумку, которую взяла с собой, с плеча на плечо и достала оттуда две белые панамки. – Вот, теперь мы с тобой одна команда. Пошли. Уже скоро.