Дженн Беннет - Звезды в твоих глазах

Час. Мне это по силам. Все лучше, чем взбираться наверх по каменистой тропе, оставшейся у нас за спиной. И как минимум не в лучах солнца. Эх, говорила же мама взять шляпу. По всей видимости, мои волосы частью выгорели на солнце. Да и щеки наверняка тоже. Зато теперь никто не скажет, что у меня дефицит витамина D!

Когда мы ступаем в провал пещеры, я включаю лампу Рейган. Вход представляет собой большое круглое пространство. Камни сложены в кучки, в стороне виднеется пара пустых бутылок из-под воды и, похоже, ворох туалетной бумаги. И это называется «не оставлять следов»?

Широкий тоннель в задней части зала ведет в глубину горы, куда мы, собственно, и направляемся. Как только оказываемся внутри, свет дневного светила за нашими спинами меркнет, и фонарики у нас на головах становятся новыми солнцами. Здесь намного холоднее, в воздухе пахнет сыростью и плесенью – надо полагать, от камней. Никогда не думала, что камни могут обладать таким сильным запахом. Назвать его неприятным в то же время нельзя, да и легкие чувствуют себя лучше от прохладного воздуха. Чистого. Ничем не загрязненного. В значительной степени, как весь наш маршрут. Тоннель достаточно широк для того, чтобы по нему рядом могли шагать два человека, до потолка от наших голов еще пару футов. Каменные стены пронзают цветные прожилки – Леннон считает, что это мрамор, – земля под ногами хоть и каменистая, но идти по ней лучше, чем снаружи.

– Не так уж плохо, – говорю я, пока луч моего фонаря скачет по стенам.

– А я тебе что говорил?

Вскоре мы выходим в другой тоннель. На самом деле их два: один уходит влево, второй – вправо. Оба той же ширины, что и тот, по которому мы сюда пришли.

– И что теперь? – спрашиваю я.

– Зори, здесь можно говорить не шепотом, а вслух.

– Но в этой пещере каждое слово отражается таким эхом…

– Эхо, эхо, эхо… – говорит своим глубоким голосом Леннон, прикладывая ко рту рупором рук, – если эхо и отражается от стен безлюдной пещеры в диком лесу, это еще не значит, что его кто-то слышит.

– Это все, что ты можешь сказать?

– На данный момент да. – Леннон снимает с пояса джинсов свой черный компас и открывает крышку. – Нам надо на юг. По всей видимости, впереди нас ждет тот самый лабиринт, о котором я тебе говорил.

– Он хоть не такой, как лабиринт из живых изгородей в фильме «Сияние»? – спрашиваю я.

– О господи, надеюсь, что нет. Обожаю эту киношку. – говорит Леннон. – А ты знаешь, что в книжке присутствует армия оживших топиарных зверей?

– Будь так любезен, не говори мне о таких вещах, когда мы шагаем по мрачной пещере в диких краях, где ни одна живая душа не в состоянии прийти нам на помощь, – говорю я. – И пожалуйста, ради всего святого, никаких историй о привидениях. Кстати, тот инструктор по выживанию среди дикой природы в самом деле рассказал тебе эту историю? Хотя нет. Неважно. Я не хочу ничего знать.

– Историями о привидениях мне надо было бы зарабатывать на жизнь, – отвечает Леннон, – это было забавно. Пока не появился медведь. Впрочем, медведь – это тоже забавно. Было. Пока все не перессорились…

Мне в лицо светит луч его фонаря.

– Я зря завел этот разговор? У тебя еще не отболело? Я поднимаю руку, чтобы загородиться от света:

– Ты не мог бы не слепить мне глаза?

Он поворачивает голову и светит вперед:

– Прости.

– Если ты имеешь в виду Бретта, то я о нем совсем не печалюсь, – звучат мои слова.

– Вот и хорошо. Он не стоит твоих слез. Чисто для протокола, вкус на парней у тебя просто ужасный, – продолжает Леннон и опять светит на компас на своей ладони.

– Может, мне у тебя за это еще и прощения попросить? – говорю я и слегка толкаю его локтем в сжимающую компас руку.

– Ты помилована. Я тебя простил. И попутно отпустил все грехи. Так что давай лучше соберемся с силами и пройдем этот лабиринт, а то я есть хочу как собака. – Он вновь придает компасу устойчивое положение. – Итак, как я уже говорил, все эти тоннели ведут в одну огромную пещеру. Если мы пойдем по этому, то заберем слишком далеко на запад. Поэтому, насколько я понимаю, нам надо всего лишь выбрать тоннель и двинуться в северном направлении.

– Значит, сворачиваем направо? – спрашиваю я.

– Ложный север. Также известный как юг. Поворачиваем налево.

Для человека, имеющего лишь смутное представление о том, куда мы идем, он до ужаса весел. Мы сворачиваем налево, углубляемся в тоннель и несколько минут идем молча. Звук наших шагов отражается эхом в дальних тоннелях, и сердце от этого бьется быстрее. Наверное, надо было спросить его о летучих мышах. Хотя об этом лучше вообще ничего не знать.