Дженн Беннет - Звезды в твоих глазах

Мак изображает на лице обиду и тычет пальцем в меня:

– Эй, ребята, Зори ведь тоже так думает!

– Но при это ошибается, – пренебрежительно бросает Леннон своим хриплым, глубоким голосом.

Ощущение такое, будто он говорит, сидя в мрачном, бездонном колодце. Еще одна фишка в Ленноне, которая сводит меня с ума. У него не просто хороший голос – он у него обольстительный. Мощный, уверенный, глубокий и в целом слишком сексуальный, чтобы в его присутствии чувствовать себя комфортно. Так обычно говорят злодеи за кадром или дьявольские радиокомментаторы. От него у меня мурашки идут по коже, и тот факт, что он по-прежнему производит на меня такое впечатление, вызывает в душе волну возмущения.

– Это Оззи Осборн, – сообщает он…

– Ха! – победоносно восклицает Санни в адрес Мак. – А я что говорила?

– Я лишь выбрала наугад одно имя из двух, – говорю я Леннону, чуть сердитее, чем мне того хотелось бы.

– Хреново выбрала, – со скучающим видом отвечает он.

Это уже оскорбление.

– С каких это пор меня считают специалистом по дурному обращению с летучими мышами на рок-концертах? – спрашиваю я.

Это скорее его фишка.

– От тебя никто не требует тайных, сокровенных знаний, – отвечает он, откидывая пальцем с глаза искусно взъерошенную челку, – это банальная поп-культура.

– Ага, жизненно важная информация, необходимая, чтобы поступить в любой университет, куда я захочу. Надо будет запомнить – вдруг этот вопрос попадется, когда буду сдавать выпускные экзамены?

– Жизнь – это не только экзамены.

– У меня хотя бы есть друзья, – говорю я.

– Полагать, что Рейган с ее прихлебателями тебе действительно друзья, с твоей стороны печальное заблуждение.

– Ни хрена себе, – бормочет про себя Санни, – эй, молодые люди, может, вам лучше уединиться в каком-нибудь отеле?

У меня вспыхивают щеки…

Только не это. Нет, это не стычка из разряда ты мне тайно нравишься. Это стычка из разряда я тебя тайно ненавижу. Конечно-конечно, я не слепая: губы, волосы, баритон – он действительно привлекателен. Но в тот единственный раз, когда наша дружба, теперь уже бывшая, рискнула заступить за романтическую линию – позже мы назвали тот период Великим Экспериментом, – я возвращалась домой, выплакав все глаза, пытаясь взять в толк, что и когда пошло не так.

Но так ничего и не поняла. Хотя догадки на сей счет у меня есть, причем самые что ни на есть замечательные.

Леннон смотрит на мать многострадальным взглядом, будто говоря «ты лучше ничего не придумала?», потом поворачивается к Мак и говорит:

– Эта история с Оззи и летучей мышью несколько преувеличена. Когда кто-то из зрителей швырнул на сцену зверушку, он подумал, что она пластмассовая. А откусив ей голову, был совершенно потрясен. После концерта его пришлось везти в больницу, чтобы не заболел бешенством.

Санни толкает Мак бедром:

– Без разницы. Я все равно права, значит, с тебя кекс. Кокосовый. И поскольку сегодня утром мы не завтракали, съем его сейчас. Устрою себе полдник.

– По правде говоря, звучит здорово, – говорит Мак. – Зори, хочешь кексик?

Я качаю головой.

Мак поворачивается к Леннону.

– Маленький мой, хороший, – говорит она нарочито ласковым голосом, чтобы его задобрить, – сбегай в кондитерскую, а? Ну пожалуйста.

– Мамулечка, – возражает он, – через полчаса мне надо быть на работе.

Как же я ненавижу, что лишь секунду назад он со мной был так холоден, а уже в следующее мгновение с родителями прямо душка. Когда Леннон кладет на стойку прихваченную с собой книжку, моему взгляду предстает то, что он так бережно держит на изгибе локтя: красная ящерица агама, похожая на бородатого дракона длиной с мое предплечье, на черном кожаном поводке, прикрепленном к ремешку на крохотных передних лапках.

– Перед тем как уходить, отнесу Риука домой.

Леннон, вполне очевидно, одержим рептилиями.

У него в комнате их целая стена – змеи, ящерицы плюс тарантул, единственный домашний питомец, не относящийся к гадам. Он трудится неполный рабочий день в магазине по продаже пресмыкающихся на Мишн-стрит, где у него есть все возможности поизвиваться на пару с единомышленниками, такими же любителями змей, как он сам.

Мак тянется через прилавок, чтобы погладить ящерицу по макушке чешуйчатой головы и сюсюкает невинным детским голоском:

– Отлично. Думаю, Риук, ты выиграл. Ой, дорогуша, да ты же чуть не сбросил с себя ремешок.

Леннон сажает бородатую ящерицу на книжку с комиксами. Риук пытается убежать и чуть не падает со стойки.