Татьяна Свичкарь - Мед багульника [сборник]

— Заработок — это хорошо, конечно. Можно подумать…

— А я тогда поговорю насчет вас с кем надо.

Образовалась теплая компания. Они с Марком, Юля со своим партнером Степаном, девушка по имени Оля из городского театра, в черном балахоне и черной островерхой шляпе колдуньи, и Андрей, который, как выяснилось, был приписан к ТЮЗу, с гитарой под мышкой.

Вообще Аурика эти пароходные странствия не слишком любила. Все смотрят в первую очередь на стол, и дали бы им спокойно поесть. Так нет, они их с первой минуты обязаны — поставьте три восклицательных знака — развлекать!!!

А через час, когда уже и наелись вроде, так — пьяные, и им бы самим петь и плясать. Так нет, они их развлекать по-прежнему должны, деньги уплочены.

В конце концов, эти деньги ее и мирили с ролью навязчивой погремушки перед лицом непонимающего младенца, но все равно осадок оставался.

А нынешний контингент…и вовсе…мужики бандюганского вида. Включили бы им попросту музыку, такую, чтобы берега дрожали — и хорош.

— Ёкарный бабай, — огорченно выдохнула не стеснявшаяся в выражениях Юля, — Опять каблук дуба дал! Хорошо, что я запасные туфли взяла…

— Да еще и штормит…

Это для них — хуже нет. Пол — то уходит из-под ног, то взмывает вверх, как на качелях. Попробуй удержать равновесие в танце.

— Вот что, — вмешалась до того молчавшая Оля, — Давайте поделим время. У них за Волгой пикник намечен, полянка там ровная, столы накроют. Сейчас поем мы. Я свое, например, вверх ногами пропою, юноша, думаю тоже. А на том берегу, мы берем тайм-аут, а вы работаете. Идет?

Опыта у Оли видно было немало, программу она взяла в свои руки с уверенностью бывалого конферансье.

Перебирая костюмы, Аурика слышала ее усиленные микрофоном, такие теплые интонации, будто не бандюганы сидели перед ней, а папа-мама приехали после долгой разлуки.

— Наконец мы с вами начали свое путешествие на борту этого прекрасного теплохода…

И программа у Оли была такая же немудреная, хочешь — слушай, хочешь — подпевай, а нет — она не обидится. Весь набор, а хочешь — на заказ. От «черного бумера», до «мусей с пусями».

Андрей контингент тоже оценил, подмигнул Аурике, и не Розенбаума с Визбором, а выдал нечто блатное, про Софочку, которая «справляет именины» и иже с ней.

— Но мы-то не переделаемся, ни на варьете, ни на стриптиз, — недовольно думала Аурика. Но как бы то ни было, ехали они в то самое село, и когда все напьются, может до отплытия им можно будет хоть на полчаса к Мише сбежать?

На берег они снова сходили последние. Денек был для пикника не слишком подходящий, небо серое, того гляди, не начал бы накрапывать дождь, окончательно все испортив. Ветер дул свежий, вода даже на взгляд казалась холодной. Ни загорать, ни купаться. Разве что после второй бутылки.

— Глядите, — тут же показал ей Андрей, — Штольни дымят.

И верно — тянулся оттуда дым, как будто в глубине вулкан проснулся.

— Опять те, кого Миша зовет ненормальными, грелись…

— Что грелись — понятно, а тушить теперь кому? Хорошо, если они сами-то выйти успели.

Столы к их прибытию и, правда, были уже накрыты — вилку положить некуда. Фрукты и овощи, которые в начале лета — редкостью, дымящийся плов, шашлыки. Здесь сперва хотели, а потом считали деньги. Если считали…

Аппаратуру, колонки и прочее, помог установить Андрей. Роль кулис сыграл заброшенный каменный домик, который местное население не использовало под уборную только потому, что кусты кругом. Ближе и проще.

— Ну? — полу кивком спрашивал Марк, уже держа Аурику за талию. Она так же коротко кивнула и… Музыка уже властно звала их

Когда тысячу раз пройден путь — каждое движение танца — не остается нужды волноваться — не сбиться, не забыть бы, а лишь чувство, которое надо выразить.

На мгновение закрыв глаза, Аурика представляла себе снежную бурю, мятущийся вихрь. Или черемуху в цветении, огромным колышимым ветром букетом, всю ее белизну, сорвавшиеся метелью невесомые лепестки… Надо было удержать в себе это чувство полета…

Когда они выходили — и со сдерживаемою силой вступали в круг, пары одна за другой — это было единое «ах» публики. Так рознилось с будничной жизнью изящество их, и движения — точно несущие в себе поющую ноту — и сверкание нарядов.