Татьяна Свичкарь - Мед багульника [сборник]

Что-то отразилось в ее лице, и Миша спросил:

— Не любите цветы?

— Не очень, — призналась она, — Не так как другие. Понимаете, я не всегда умею их замечать. Пришла весна — черемуха, тюльпаны. А у меня концерты или контрольные. Несколько дней — и их уже нет. Были ли они? И я не люблю смотреть… как они отцветают. Мне травы нравятся больше. Пока тепло, они всегда рядом. Вот полынь, совершенство…

— А что там? — показала она в окно, на склон горы. Там зелени не было, белый камень и несколько — пещер? — темными арками уходящими вглубь.

— Это входы в штольни. Право — не стоит. Хотя туда забредают даже коровы. Честно: здесь жара, а там холодно, вот они и лежат, отдыхают. Эти штольни забросили полвека назад. Они бесконечные. И там много летучих мышей. Да еще, время от времени, туристы поджигают крепи. Кто ради развлечения, кто — чтобы согреться. Так что — опасные там прогулки. Но если вы очень хотите посмотреть…

… Каменистая площадка перед входом в штольни была накалена, как сковородка. Тридцать градусов жары, да камень…

— Но могла ли быть такая резкая граница? — подумалось Аурике. Или она что-то пропустила в волнении?

Стоило шагнуть под своды штольни, как она будто попала в холодильник.

— Ну что, пойдем дальше?

— Да ни за что на свете. Давайте скорее отсюда выберемся…

Какое оказывается, простое счастье, снова оказаться в жарком, солнечном дне.

Им еще долго было до отъезда. Они вернулись тропинкою к дому. Спала, ожидая их, в уголке дивана «личинка волкодава», и Миша снова разливал чай с душицей, и принес Андрею — гитару.

О том, что завораживает огонь, и еще — водопад — знают все. Но завораживает и гитара. Андрей играл испанское, и это было как стихи Гарсиа Лорки, но там истина будто — танцевала в словах, а тут — в звуках.

И вдруг:

— А ну-ка, Аурика, вальс!

— Да перестаньте! — ей тут же стало неловко. Сколько выступала, но дыхание зала — это одно, а внимание людей, знающих ее — совсем другое. Тут она смущалась всегда. — С кем же мне танцевать? Со щенком?

— Миша, пригласи барышню…

Знал ли Миша, что она — танцует, или воспринял это, как прихоть друга, или побоялся, что обидит — отказавшись? Но он уже стоял перед нею — высокий, и прикладывал руку к груди.

Аурика встала навстречу. Она понимала, что это — не Марк, что с таким партнером можно только самое простое. Как же он велик, и, наверное, громоздок против Марка! Но он вел ее хоть и осторожно, но верно, и даже не осторожно — бережно, чтобы — не задеть ни за что, чтобы — голова у нее не закружилась.

И странно. С Марком, ей танец всегда был номером, сложным, который надо исполнить верно, и достойно друг друга — не сбившись, не подведя. Здесь же она впервые ощутила, что чувствует девушка, когда ее приглашает танцевать мужчина.

Михаилу Аурика показалась совсем невесомой. Он же чувствовал себя настоящим медведем. Причем даже не в посудной лавке, а среди хрусталя. «Медведь, медведь!» — яростно звучало в нем. Только бы не наступить ей на ногу, не споткнуться о стул… Проще всего было бы оторвать ее от пола и кружить. Но так лучше было с Андреем, напоследок припечатав его к стенке. Выдумал! Сравнил! Поставил в пару! Ах ты, черт недоделанный…

— Спасибо, — сказала Аурика, — Просто здорово.

Она улыбалась легко. Ей впервые было так весело. Не с кем здесь было соперничать, не надо было притворяться лучше, чем она есть. Она видела — к ней хорошо относятся, бережно, без насмешки. Это не изменится. И можно быть собой.

Андрей все время будто всматривается в жизнь, размышляет — почему? — и вовлекает в это раздумье, сразу становясь союзником. Миша же и вовсе, словно считает собеседника выше себя, готов служить…Такое смирение, или…оно к ней только?

«Ракета» уже отчалила, когда Аурика решилась спросить снова:

— Так почему он ушел жить сюда?

— А…это… Он какое-то время работал в фирме «Высота», швы на многоэтажках делают, знаете? Потом сорвался, восемь переломов, почти инвалидность… А собаками он еще в горах заболел. Говорил, что вот только тут все понимает, и не надо сомневаться, кто перед тобой стоит — плохой или хороший, можно доверять ему или нет.

— Душе уютно, как в домашних тапочках.

— Вроде того.

— Андрей, а вы не хотите на концерты иногда ездить с нами? — спросила она, в опасении, что вот сейчас, и жизнь разведет ее с этими людьми насовсем. Какой будет повод теперь увидеть их? — Вы играете замечательно, и если есть свободное время… И все же заработок…