Генри Крейн - Санта–Барбара IV. Книга 1

Джина сделала обиженный вид.

— Когда ты трясущимися руками сдирал с меня лифчик и трусики, тебя это совершенно не заботило. А теперь ты почему‑то начинаешь учить меня жить. Не стоит напрасно тратить душевные силы! Они тебе еще пригодятся, Кейт. А вот мне не терпится преподать тебе некоторые уроки.

Тиммонс комично наморщил нос.

— Интересно, чему ты можешь меня научить?

— А ты думаешь, что уже все постиг на этом свете? — Думаю, что в вопросах любви я дам тебе сто очков вперед, — самоуверенно заявила она.

Хвастливый тон Джины задел окружного прокурора.

— Ну–ну…

Он вдруг бесцеремонно схватил ее за талию и притянул к себе.

— Джина, мы можем заняться обучением прямо здесь и сейчас!..

Она аккуратно отстранила его свободной рукой.

— Не шалить!

Тиммонс хихикнул.

— Ну, а что же тогда делать?

Джина снова затянулась сигаретой.

— Все вы одинаковы

Тиммонс нахмурился.

— Кто это, вы?

— Мужчины… Неужели вы не можете иначе обращаться с женщиной?

Тиммонс недоуменно посмотрел на нее.

— Как это, иначе?

— Ну, хотя бы повежливее… Я пока еще не твоя рабыня и не намерена спокойно взирать на то, как ты распускаешь руки в совершенно неподходящем для этого месте.

Кейт усмехнулся.

— А что тебя смущает?

Джина неожиданно громко рассмеялась.

— Да, в общем, ничего. Просто ты своим поведением подтверждаешь мою теорию о том, как мужчины в разном возрасте относятся к женщинам, — предупреждая его вопрос, она продолжала говорить назидательным тоном. — Типы лет восемнадцати–девятнадцати относятся к женщине с благоговением, как к божеству. Они испытывают больше прелести в том, чтобы видеть ее, чем чувствовать. Они всегда нерешительны и ждут от женщины чего‑то необыкновенного…

Окружной прокурор вдруг заржал, хлопая себя ладонями по ляжкам.

— Что? Что ты так смеешься?

Он умолк лишь спустя несколько мгновений.

— Да просто я вспомнил себя в том же возрасте!.. — объяснил Кейт. — Надо сказать, что ты оказалась недалека от истины.

— Ну, вот видишь, — наставительно сказала Джина. — Слушайся меня, и в твоей личной жизни все пойдет как по маслу.

Тиммонс пожал плечами.

— А я и не жалуюсь на личную жизнь. Ты мне лучше расскажи, что там у тебя дальше про мужчин.

Джина докурила сигарету и бросила окурок прямо на лестницу.

Тиммонс поморщился.

— Ну, что ты делаешь? Зачем же мусорить в таком стерильном месте?

Она небрежно махнула рукой.

— Для этого здесь есть уборщики. Если они не ставят пепельниц, то это их проблемы. Ну, ладно, это неважно. На чем мы там остановились?

— На пацанах… — ответил Тиммонс. — Пора переходить к мужчинам постарше.

Джина на мгновение задумалась.

— Да, молодые люди в возрасте лет двадцати пяти еще восторженно влюбчивы и стремятся как можно больше почувствовать и увидеть. Они уже более развязны, но еще сумасбродны и смешны…

Тиммонс вспомнил свои первые послеуниверситетские годы, когда он работал адвокатом на фирме и мысленно отметил, что Джина права. Однако вслух он ничего не произнес, продолжая внимательно слушать ее.

— Мужчины лет двадцати восьми — тридцати пяти, — продолжала Джина, — это — сама страстность!.. Они забывают посмотреть на женщину, с которой живут и упиваются только одним ее ощущением. Они гасят свет прежде, чем лечь в кровать, потому что сами стесняются своих диких порывов страсти, делающих их порой безобразными и пошлыми.

Тиммонс наморщил лоб.

— Это что, относится ко мне? Ничего подобного! Вот тут ты, Джина, ошибаешься. Я никогда не выключаю свет, прежде чем лечь в кровать… Наоборот, я очень даже люблю заниматься этим при свете. Между прочим, ты сама имела возможность убедиться в этом. Но, что касается того, будто бы я забываю посмотреть на женщину… Это тоже полнейшая чушь!.. Я обожаю смотреть.

Джина махнула рукой.

— Ну, ладно–ладно. Я ведь говорю о любви, а не о занятиях сексом. В занятиях сексом вы все одинаковы. Вам все нравится смотреть и ощущать. Тебе все‑таки стоит послушать о том, что я думаю о любви, а не о плоти. С плотью мы как‑нибудь разберемся при более удобном случае…

Тиммонс махнул рукой.

— Ну, ладно, продолжай. Что ты там надумала о любви?

— В зрелом возрасте, — продолжила Джина, — рассудок мужчины уже властвует над плотью. Они долго и тщательно выбирают предмет своей любви и поклоняются ему, как будто живут не видением, а ощущением. Они создают такие утонченные формы своих отношений с женщиной, что порой очаровывают молодых и неопытных девушек. Они не позволяют себе ничего грубого и непристойного по отношению к женщине. Между прочим, таким в нашей совместной жизни был СиСи. У него во всем был лоск и вежливость, достойные подражания.