Юлия Гурина - Мы же взрослые люди [litres]

Нина набрала корзину всякой всячины на десять тысяч. Половина точно не пригодится, но зато другая половина пригодится. Вот так выглядит первый шаг в новую жизнь.

Они сидели в небольшом уютном кафе в центре города. Будний день, вечер. Заказали пасту. Держались за руки. Внутри ограждения из их рук стояли две тарелки со скомкавшимися остывшими макаронами. Смотрели глаза в глаза. Когда смотришь в глаза долго, то постепенно перестаешь видеть все, кроме глаз. Даже улыбка на губах или чуть приоткрытый во время вдоха рот превращается в часть глаз. Исчезают носы. Вы начинаете дышать глазами. Ты чувствуешь, как из черноты зрачков исходит выдох, а радужка делает вдох. Лоб и волосы тоже становятся частью глаз.

Глаза постепенно вбирают в себя все вокруг. Они вбирают тебя, твоего собеседника, стулья, стены, улицу, машины, мокрое холодное стекло окна, серую плитку и полоски на дороге. Глаза напротив тебя становятся глазами мира. Огромного, разного, холодного, равнодушного и полного твоей любви.

Ты хочешь нырнуть в них, как в космос. Но это всего лишь глаза. Глаза, которые могут всего лишь любить и смотреть.

Нина и Ринат держались за руки и смотрели в глаза друг другу. У слов был выходной. Все слова в тот момент были абсолютно обесценены. Невозможно выразить то, что происходило между этими двумя людьми. Слабыми, не очень симпатичными с точки зрения литературы и человеческих достижений. Две хлебные крошки под столом кафе, которые нашли друг друга. Две горошины, упавшие в одну щель кухонного пола.

Два ростка на асфальте, которые тянутся друг к другу вопреки очевидной реальности.

В этот момент Ринат никого не любил сильнее, чем Нину. Это была его женщина. Часть целого, частью которого являлся и он сам. Он любил ее осознанно. Он хотел ее, как никого никогда не хотел (хотя тут, возможно, он и лукавил, но ему нравилось так думать). Он хотел для нее совершить подвиг. Хотел сдвинуть гору. Больше всего он хотел бы для нее выздороветь. Вот она сидит перед ним, такая вся его-его. И самое лучшее, что он может сделать для нее, – это отпустить ее. Дать ей еще один шанс. Дать ей возможность обрести счастье еще где-то, но не рядом с ним.

Их глаза, как четыре черные дыры, поглощали друг друга. Втягивали в путешествие внутрь своих миров.

Увидела ли Нина мысли Рината? Да. Ее глаза кричали: «Нет! Нет! Нет! Не надо оставлять меня! Мне не нужно другого счастья! Мы справимся! Глупец! Ты не понимаешь, что ли, что такая встреча бывает только РАЗ в жизни?!»

А глаза Рината отвечали: «Я буду молиться, чтобы ты ошибалась. Я хочу, чтобы у тебя все было по-настоящему. Чтобы без надрыва. Чтобы ты была действительно счастлива».

Глаза Нины взрывали дома вокруг, забрасывали машины на крыши: «Когда любят по-настоящему, не отказываются! Зачем же ты отказываешься от меня?!»

Глаза Рината высаживали лаванду, собирали облака в красивые кучи: «Я не отказываюсь, глупышка. Я, наоборот, не отказываюсь. Если бы я оставил тебя рядом с собой, то как раз отказался бы от тебя ради своей прихоти. У меня нет права на прихоть».

Глаза Нины сталкивали красивые облака и превращали их в дождь. Дождь из воды и лаванды: «Что же мне делать теперь? Как же я буду жить? Как? Я не смогу…»

Глаза Рината растягивали радугу на весь горизонт: «Сможешь ради нас, ради меня».

«Я же уже нашла тебя. Мне не хочется тебя терять».

«Ты не потеряешь, обещаю».

«Сколько пафоса, ты не находишь?»

«Мы утонули в говняном пафосе».

Паста покрылась поволокой. Официанты убрали несъеденную остывшую еду.

– Разогреть?

– Нет.

– Мы скоро закрываемся.

– Хорошо.

– Что ты будешь делать дальше? – спросила Нина, когда они выходили из кафе.

– Уеду в Арктику, как и думал, вспарывать земле нефтяные нарывы.

– Далеко.

– Дальше не бывает.

– Когда?

– Через месяц-два.

– Я приеду к тебе в гости.

– Конечно.

Они шли по Садовому кольцу. Фонари, машины – большой город вечером жил в приятном ритме. Ринат вез чемодан Нины. Оба кутались в воротники.

– Когда поезд?

– В полночь.

– Еще есть время.

Они проходили мимо здания с огромным куполом.

– Я сегодня дочке предложила пойти в планетарий, она сказала, что она личность и поэтому в планетарий ее приглашать неприлично.

– Подростки… А ты хочешь в планетарий?

– Ни разу не была.

– И я не был. Пойдем? – Ринат посмотрел расписание в смартфоне. – Мы успеваем на последний сеанс «Тайны вселенной», восемнадцать плюс. Большой звездный зал.