Дэвид Арнольд - Очень странные увлечения Ноя Гипнотика [litres]

После победы над командой Меркла в Мировой серии 1918 года клубу «Бостон ред сокс» не удается выиграть Мировую серию в последующие 85 лет – черная полоса, по протяженности сравнимая только с… «Чикаго кабс», которые после памятной победы в сезоне над «Джайентс» (якобы благодаря ошибке девятнадцатилетнего новичка в команде противника) обыграли «Тайгерс» 14 октября 1908 года и завоевали второй подряд чемпионский титул в Мировой серии.

После чего не выигрывали сто восемь лет подряд.

Вообще говоря, спортсменов помнят либо за череду побед, либо за однократное поражение. Можете сколько угодно вспоминать ошибку девятнадцатилетнего мальчишки и называть ее однократным поражением, я не куплюсь. Я не верю, что Фред Меркл был простым неудачником, и не верю, что тот промах случился из-за обычного невезения. Назовите это проклятием, назовите как угодно, но я считаю, что Меркл нашел способ передавать вирус злого рока тем клубам, которые имели несчастье выиграть у его команды.

Фред Меркл умер 2 мая 1956 года в возрасте шестидесяти семи лет.

Он похоронен в безымянной могиле.

В главе 17 «Моего года» Клетус говорит Натану: «Иногда я не знаю, что пишу, пока не допишу. Иногда я не знаю, о чем думаю, пока не прочитаю написанное. А иногда я не знаю, куда иду, пока там не окажусь».

Подарок мистера Элама напугал меня, но до сих пор не представлял масштаба бедствия.

Я размещаю ноутбук строго параллельно настольной лампе. На другом конце стола идеальными стопками лежат мои аккуратно отпечатанные черновики. Моя работа, моя кровать, мое кресло, моя комната и мое тело в ней – все на правильных местах. Но нет того покоя, который я обычно обретаю благодаря привычному порядку.

Я думаю о человеке, который не держит ничьих фотографий у себя дома, игнорирует приветливую хозяйку гостиницы, отталкивает нового знакомого, когда тот подошел слишком близко; о человеке, чье общество составляют старые бейсбольные карточки, пепел кота и бурбон; о человеке, чей девиз теперь гласит: «Когда придет мой срок, тогда и придет»; о человеке, который стремительно приближается к годовщине того дня, когда он все потерял, и раздает свои самые ценные сувениры. И еще я думаю о безымянной могиле.

Жужжит телефон. И снова жужжит, прежде чем я успеваю вынуть его из кармана. Потом опять, пока я открываю сообщения, и наконец еще раз, уже когда я их читаю.

Алан: Билет с автографом Али КАК У ТЕБЯ продается на ибэе за $ 2200

Алан: АВТ М ДЖ ИДЕТ ПО $ 800–1200

Алан: ТЫ В ШОКОЛАДЕ

Алан: стопудово проверь ту бейсбольную карточку, спорим, она тоже стоит кучу денег

Я бросаю телефон на стол, гуглю номер гостиницы и, когда трубку берет сама Амброзия, рассказываю ей, чт[о] было в конверте и как я беспокоюсь за мистера Элама.

– Он сейчас отдыхает, – говорит Амброзия, – просил его не беспокоить.

Я обещаю ей, что попробую еще раз, отключаюсь и смотрю на экран – и тут мне приходит в голову одна мысль. Я встаю, вытаскиваю корзину для белья и шарю в карманах, пока не нахожу то, что искал: помятую бумажку, которую Сара дала мне вчера вечером.

Будет только лучше

Моби Дик отстой

Один или одинок

Сначала я думаю позвонить ей, но тема слишком деликатная. «Слушай, насчет твоего отца…» Нет, тут нужна личная встреча.

Следующие три минуты я сочиняю сообщение и в конце концов останавливаюсь на: «Привет, это Ной» с точкой в конце. Думаю, точка имеет решающее значение. Она говорит: я не зануда, но достаточно тебя уважаю, чтобы соблюдать пунктуацию.

Через несколько секунд после отправки я получаю пугающую эсэмэску: «…»

…

…

Целую вечность одни точки.

Наконец ответ:

Сара: Ной, Ной, Ной.

Я невольно улыбаюсь. Сара тоже поставила точку.

Сара снимает пальто (облепленное льдинками) и бросает на пол.

– Ты что, шла пешком? – Я борюсь с желанием подобрать пальто и аккуратно повесить на вешалку.

– Ага, – отвечает она. – Я люблю снег.

– Ты любишь снег?

– Обожаю снег. Моя любовь к снегу глубока и светла. – Ее взгляд падает на голый матрас. – В прачечную собрался?

– Типа того.

Сара плюхается на кровать, а я сижу у стола и стараюсь не давать волю воображению.