Имре Шаркади - Избранное

— Иди-ка сюда, — вдруг сказала она.

— Зачем?

— Погляди в окно!

Я подошел и выглянул. Перед домом отдыха стояла машина Печи, швейцар складывал в нее чемоданы. Рядом стояли одетые Печи и Эржи, возле них Мольнар, они о чем-то с ним беседовали, потом он протянул руку сначала женщине, потом ее мужу.

Прошло несколько секунд, пока я сообразил, что они уезжают. Я просто не хотел верить. Так абсурдно, так невозможно это было. Я раскрыл окно, хотя на улице было ужасно холодно. Они как раз усаживались в машину. Печи сел за руль.

Машина тронулась. Я захлопнул окно.

На мгновенье я показался сам себе настолько смешным, что подумал: Эва сейчас задохнется от хохота. Но она не промолвила ни слова, села к столу и, не глядя на меня, принялась складывать какие-то бумаги — смысла в этом не было никакого, просто она хотела занять руки.

Маленький человек оказался прав. Эта женщина действительно сумасбродка. Сначала мягко меня отвергла и тут же позвала кататься, потом бросила на дороге, но вскоре вернулась за мной, потом сама пришла ко мне в комнату, но не позволила мне до себя дотронуться, потом утром бросилась мне на шею, уверяя, что любит и разведется с мужем, и вот неожиданно в один час упаковала вещи и с этим самым мужем уехала.

Да, но если она и сумасбродка, то очаровательная сумасбродка.

Вспоминая ее, я ощущал приятный вкус во рту. Она была мила со мной. Ну и пусть я смешон. Что, собственно, произошло? Я хотел ее соблазнить и соблазнил. При этом влюбился? Возможно. Но скорее просто настроил себя, уговорил.

И если Эва, подозвав меня к окну, хотела сказать, что вот, мол, та, другая, уезжает, а я остаюсь, то она просто дура.

И я рассмеялся.

— Видишь, не только я признаю это аксиомой! И женщины могут придерживаться такого же мнения.

И сразу устыдился: было так глупо, так гадко, отвратительно и зло предать Эржи, предать ее Эве… И не один раз — не только вначале, когда я назвал ее гусыней, но даже теперь, снова, хотя не прошло и полусуток, как я любил ее…

Мне хотелось надавать себе пощечин.

Эва медленно покачала головой.

— Не верь!

Я не спросил, во что не верить, Эва сама докончила:

— Она вернется.

Я взглянул на часы — без четверти час, оставаться здесь дольше не имело смысла. Я снял халат, надел пиджак, в это время вошел мальчик-лифтер с письмом. Он протянул его мне.

На конверте было написано: доктору Шебеку. Ни марки, ни адреса. Это мог прислать только кто-нибудь из нашего дома. Эржи?

Я смотрел на конверт и не мог определить, мужской это почерк или женский. Вскрыл его. Сложенный листок почтовой бумаги, я развернул и сразу посмотрел в конец листа — подписи не было.

Вложив листок обратно в конверт, я задумчиво разорвал его пополам, потом еще раз и еще. Зачем читать? Ни обращения, ни подписи, значит, послать его могла только Эржи, а какой смысл в письменных объяснениях, если десять минут назад она уехала?

Разорванное письмо я бросил в корзину для бумаг.

И тут же ощутил пустоту и страх. Словно остался один на горной вершине. Рвать было глупо, но не могу же я теперь вытаскивать клочки из корзины!

— Закроем лавочку и пойдем обедать.

Эва с готовностью кивнула, начала убирать со стола бумаги, печать, закрыла на ключ аптечку с лекарствами. Мне пришло в голову, что я ни разу не поинтересовался, где она обедает и почему живет не здесь, в доме отдыха. Больше того, закончив работу, я никогда не дожидался ее, чтобы выйти вместе.

— Ты где обычно обедаешь?

— Я? На кухне.

— Почему на кухне?

— Да просто в голову не приходило, что можно обедать где-то в другом месте… Мне так удобнее.

— Правильно. Не надо постоянно знакомиться с кем-то.

— У меня и не было такого желания. Я приехала сюда достаточно разочарованной.

— Угу. Ты говорила.

Я решил быть с ней любезным.

— Пойдем, я подожду тебя, выпьем что-нибудь внизу перед обедом.

По ее лицу я заметил, что приглашение ей приятно, но потом она смутилась. Даже покраснела.

— Знаешь… еще нет часа…

— Ну и что? Осталось всего пять минут. Я никуда не ухожу отсюда, меня легко найдут, если кому-то срочно понадобится моя помощь.

— Да, да… но вдруг еще придут пациенты… ты можешь позволить себе уйти раньше, но я…

Разумеется, я не поверил. Пристально вгляделся ей в лицо, но обнаружил на нем только замешательство.

— Ну, ладно, подождем эти пять минут.

Она отвернулась, закрыла ящики стола, положила ключи в свою сумку и, словно оправдываясь, обратилась ко мне: