Имре Шаркади - Избранное

Прощаясь у входа в дом отдыха, Мольнар потряс мне руку.

— Мы еще встретимся. А не получится случайно, так загляну как-нибудь к вам в кабинет, отыщу. Если не буду в тягость.

— Что вы! Мне тоже было очень приятно провести с вами утро.

Тем больше поразило меня, когда я спустился обедать, что за столом, за нашим столом восседал маленький Мольнар, погруженный в беседу с Печи. Завидя меня и радостно поздоровавшись, он с огромным удовольствием сообщил Эржи, что ему, мол, очень повезло со мной.

Печи, повернувшись ко мне, объяснил, что уже знает от товарища Мольнара, как мы провели вместе утро.

Все это было мне вовсе не интересно, но одно разозлило: Мольнар сидел на моем месте. До сих пор за столиком на четверых мы сидели втроем, и Эржи обычно оказывалась между нами. А теперь я должен был сесть на свободное место против нее. На мгновенье я подумал было, не попросить ли Мольнара пересесть с моего места, но это выглядело бы смешно.

Я сел напротив Эржи, но она на меня не смотрела, прислушиваясь к разговору двух мужчин. Удивление мое все росло. Маленький человек говорил в обычной своей манере, но теперь разговор шел на какую-то серьезную тему. Насколько я понял, он говорил об использовании водной энергии. Водной энергии горных речек.

— Паршивые речушки, вроде Тарны, Эгера, не стоят и того, чтобы на них мельницу ставить, не то что электростанцию… но вот если пойти на небольшие преобразования…

Я в этом вопросе не разбирался, но Печи инженер, он-то разбирается! Сидит да кивает с видом школьника перед учителем. И лицо у него лживое, и голос.

— Разумеется, — говорил он, покачивая головой. — Ничего не поделаешь, мы бедны, — добавил он чуть погодя.

Когда подали суп, Мольнар неожиданно переменил тому разговора. Он обратился к Эржи:

— Ну, как? Когда ожидаете маленького?

Услышав этот вопрос, я неожиданно ощутил такой гнев, словно заметил, что меня обкрадывают. Словно кто-то вмешался в мои дела — да каким фамильярным тоном, вот так, запросто, между прочим, без всяких предисловий. Я поглядел Эржи в лицо, увидел, как она покраснела, а ответил вместо нее Печи, назвав какую-то дату.

— Это хорошо, — рассмеялся мой маленький приятель и потрепал Эржи по руке. Так ласкают собаку.

Я не мог выговорить ни слова, все кипело во мне от гнева. И они это терпят? Или только я такой бешеный, а это не более чем любезность? Но как смеет любезничать с моей женщиной этот маленький, коротенький человек… даже если они старые знакомые?

В этот момент Эржи взглянула на меня. Вероятно, она что-то поняла по моему лицу, потому что веки у нее дрогнули, взгляд, перед тем веселый и ласкающий, вдруг стал тревожным. Она обратилась к Мольнару.

— Это превышение власти, — сказала она деланно легким, фальшивым тоном, и сразу стало ясно, что она собирается что-то обнародовать. — Вы министр машиностроения, дорогой товарищ Мольнар, а вмешиваетесь в дела здравоохранения.

И посмотрела на меня.

Вот как. Значит, Мольнар, маленький Мольнар, министр? И Эржи хотела предостеречь меня, чтобы я ему не нагрубил? И, значит, поэтому Печи сразу превратился в лакействующего первого ученика?

— Так вы министр? — спросил я Мольнара.

— Это в вас и симпатично… — ответил он моими же словами, — что вам и в голову не пришло спросить.

— Что ж, в этом нет ничего зазорного, — пожал я плечами. — Кому-то ведь надо быть министром.

Мольнар весело рассмеялся и очень непринужденно положил конец этой теме, заговорив о способах приготовления жаркого из телятины. А потом объяснил, чего недостает кушанью, лежавшему на наших тарелках. Я слушал его и жалел, что утром познакомился с ним. Черт его принес к нашему столу! Здесь теперь больше не прозвучит ни единого откровенного слова; если я поведу себя с Мольнаром так, как до сих пор, это будет вызовом, держаться же вежливо, на почтительном расстоянии, значит отречься от проведенного вместе приятного утра. К тому же Печи определенно в подчинении у министра и просто неспособен вести себя иначе, чем с привычной вежливостью пай-мальчика, а уж направлять беседу в любом случае будет Мольнар.

Если, правда, я ему это позволю…

Я задумчиво ковырял жаркое. Какое все-таки несносное место такой вот дом отдыха: вечно кто-то стоит на моем пути. Вчера к супружеской паре прилипла Кати, с сегодняшнего дня на них насядет Мольнар. Если муж через три дня уедет, а жена останется здесь, разве осмелится она оторваться от министра, чтобы побыть со мной хотя бы полчасика?