Доржийн Гарма - Первые шаги

«Что за колокольчик звенит всю ночь?» — подумал Дагдан. Потом вспомнил, что, когда был маленьким, только начал ходить, мать привязывала к его ногам колокольчик, он все время звенел, и мать знала, где ее сынок. Может быть, и сейчас какой-нибудь малыш делает свои первые шаги по этой земле? Первые шаги хотя и трудно даются человеку, доставляют ему ни с чем не сравнимые радость и гордость. С каждым шагом хочется идти еще дальше, и, охваченный этим неодолимым стремлением, шагает и шагает вперед маленький человек.

В ту осень все мужчины завода были мобилизованы в армию. Стало хуже и с продуктами. Утром мать собирала остатки масла, обмазывала им котел и приготавливала мучную болтушку. С тех пор, как брата мобилизовали, жизнь семьи стала трудной. Младшие братья и сестры плакали, прося есть. Самым старшим в семье был теперь Дагдан. Стало ясно: не пойдет он работать — в доме не будет ни куска хлеба. Но он был не в силах делать работу брата, а стало быть, и получать столько, сколько брат, хотя и работал до изнеможения. Однажды утром его вызвал мастер и сказал:

— Братик мой, ты еще жидковат для работы на руднике. Мы решили отправить тебя на лесозаготовку. Ты ведь знаешь Дэлгэрму. Иди к ней. Вы с ней будете заготавливать дрова на перевале Южном.

Дагдан очень обрадовался: работать с Дэлгэрмой было для него верхом счастья…

На лесозаготовке он первым делом познакомился с лысым волом-хайнаком [3] Хайнак — помесь яка с коровой, монгольская порода тяглового скота. . У того была огромная голова со сломанным рогом, и он недовольно ею мотал. Наверное, оттого, что им понукало множество хозяев, он был на редкость сообразительным. Знал, над кем можно поиздеваться. Сколько труда и терпения требовалось Дагдану, чтобы управиться с ним! Подойдет к нему, а он глянет огромным, наполовину белым глазом и начнет рыть землю передними копытами. При этом еще ревет, как готовящийся к бою бык. А в это время на гребне горы, поросшей островерхими соснами, появляется солнце, будто там расцветает волшебный цветок. Красноватые лучи его радугой переливаются на покрытых инеем лохматых ветках, на белых горах, на заснеженных долинах. Каким красивым казался Дагдану окружающий мир! Сколько раз стоял он, изумленный восходящим солнцем, сколько раз огонек радости загорался в его груди! И кто знает, может, этот огонек и помог ему выжить в ту трудную пору?

В эти минуты Дагдан забывал про злонравного вола-хайнака. И тот без промедления давал деру. Услыхав скрип снега, Дагдан спускался с небес на землю и бежал за хайнаком. Хайнак понимал: никуда не деться ему от маленького паршивца. Остановится, грозно качнет головой: смотри, дескать, со мной шутки плохи. Дагдан издали кидал на его спину веревку, а он, почесывая себя целым рогом, будто отбиваясь от мух, умудрялся сбросить веревку. Но Дагдан снова и снова накидывал на него веревку, так что в конце концов это ему удавалось. Потом Дагдан вел вола к палатке, запрягал в волокушу. К тому времени солнце окрашивало лес и все вокруг цветом, напоминавшим чай с молоком. И снег, и тени деревьев казались тогда медово-желтыми.

— Дагда-ан! Дагда-ан! — раздавался по чуткому утреннему лесу далекий окрик Дэлгэрмы.

— Аа-а! — кричал он в ответ.

— Хайнака пригони-и! Побыстрее! — слышалось из леса.

Дагдан, скользя на леденисто-гладкой дороге, карабкался на гору, хайнак тяжело плелся за ним, широко раздвигая скользящие ноги.

С вершины горы слышался стук топора. Измученные скользкой дорогой, которая днем подтаивала, согретая лучами солнца, а ночью заледеневала, Дагдан с хайнаком останавливались на минуту и, передохнув, двигались дальше. Скоро солнечный свет заливал все вокруг, и лохматые, заиндевелые деревья рисовали по бокам дороги волшебный узор.

Дэлгэрма быстро размахивала звенящим топором, очищая от сучков и веток сваленное вчера дерево. Это была сейчас не та веселая хрупкая девушка, которую он видел летом в обжигальне. Она похудела, от постоянного прикосновения к камню и дереву руки затвердели, лицо почернело от солнца и ветра. От прежней Дэлгэрмы остались только черные, как ягоды черемухи, глаза, их спокойный, кроткий взгляд, проникающий в душу. Тяжелый труд, нелегкая жизнь могли изменить лицо человека, но живую искорку в глазах погасить не могли.

— Братик мой, скорее! Сегодня надо спуститься пораньше, — сказала она, жарко дыша, когда наконец Дагдан поднялся к ней. — Хорошенько привяжи хайнака и собери все эти ветки.