Игорь Безрук - Лехнаволокские истории [СИ]

— Не… — настаивал Суворов. — С таким человеком надо говорить серьезно. Так оставлять нельзя.

Саленко согласился с ним.

— А пока нам нужно где-нибудь пересидеть. У нас деньги еще остались?

— Есть еще, — ответил Саленко.

— На поллитру хватит? Ты как? — Суворов поглядел на Саленко из-под низких кустистых бровей расплывшимся взглядом.

— Нормально, — сказал Саленко, с трудом ворочая языком.

— Здесь во дворе есть скамейка, — сказал Суворов. — Немного посидим — и в путь.

— Немного можно, — кивнул головой Саленко и потянулся за неторопливо переваливающимся с одной ноги на другую Суворовым.

Они тяжело сели на скамейку, и Суворов отключился.

Саленко еще несколько минут боролся со сном, но вскоре и его веки сами по себе медленно сползли вниз.

Еще в субботу ребята решили деньги на продукты откладывать отдельно, сбросились по пятнашке, создали так называемый «общак». Хранить его доверили Бражко как самому старшему и ответственному. Теперь Бражко из общака и отсчитывал Резнику деньги. Резник вызвался сходить в местный магазин за хлебом, московские запасы они и не заметили, как съели. Пашкин подсказал, как туда дойти.

Магазинчик оказался не очень большим — обычный поселковый, вместимостью не более дюжины человек. Остальные, если вдруг создавалась очередь, ждали на улице, коротая время в разговорах о том, о сем.

Маленькая кладовка все продукты не вмещала, поэтому основные из них прямо в открытых мешках выставлялись тут же у прилавков. Некогда заполненные стеллажи теперь, в основном, пустовали. Крупы разбирали за неделю, хлеб уходил утром, вечерний завоз из-за недостатка у хлебокомбината бензина случался в последнее время раз в два-три дня. Но сегодня — то ли завезли больше обычного, то ли для перестраховки заказали сверх нормы — на полках лежал и черный хлеб, и даже батоны, а у прилавка — всего-то человек семь, так что Виктору, пока он не подошел к весам, удалось спокойно рассмотреть не только весь магазинный ассортимент, но и стоявших впереди людей, и даже саму продавщицу.

Виктор невольно залюбовался ею. Подвязанные на голове косынкой длинные, почти до середины спины, каштановые волосы, овальное лицо, открытый лоб, немного раскосые глаза под ровной дугой аккуратных бровей, которые почти сходятся на переносице; прямой, чуть-чуть заостренный носик сразу бросались в глаза. Слегка выступающие скулы придавали улыбке еще большую выразительность, так как, когда девушка улыбалась, от крыльев носа к краешкам губ сбегали вниз мягкие тонкие тени.

Было несколько странно видеть в такой глуши красивую девушку; как правило, привлекательные девчата долго не засиживались в глубинке и при случае сбегали в город, где у них были большие возможности найти работу, встретить суженого, обзавестись семьей. Наверняка и она в свое время пыталась обустроиться там, но что-то не пошло, город ее не принял, и девушка вынуждена была вернуться.

Хотя, думал Виктор, он мог и ошибаться. Она могла быть замужем и жить здесь благополучно и счастливо…

Виктор вдруг поймал себя на мысли, что его взгляды, бросаемые украдкой на девушку, слишком откровенны и видны всем, и все догадываются о том, что он сейчас думает. И теперь он все больше глядел на стеллажи с продуктами, а когда ловил на себе ее беглый взгляд, тут же либо отворачивался в сторону, либо переключался на абстрактный рисунок затоптанного линолеума на полу. И всякий раз, когда он так делал, ему казалось, что в уголках тонких губ девушки проскальзывала смутная улыбка, а в глазах появлялся озорной снисходительный блеск.

В этой борьбе с собой, Виктор даже не заметил, как подошла его очередь и девушка уже спрашивает, что ему нужно.

— Черного, две буханки, пожалуйста, — спохватился он, но продавщица как будто хотела удержать его возле себя подольше:

— Вечером хлеба не будет. Может, вам нужно больше?

— Тогда три. Трех, пожалуй, хватит.

Виктор неловко отсчитал деньги и, чуть не сбив входившего в магазин молодого милиционера, выскочил на улицу, чувствуя, как жарко пылают его щеки.

«Мальчишка, глупый мальчишка! — безжалостно бранил себя по дороге к дому, вспоминая свое нелепое замешательство, наверняка бросившееся в глаза всем присутствующим. — Совсем как в шестнадцать лет. Одичал, что ли, за неделю дурацкой такой жизни?».

Милиционер недовольно посмотрел вслед выскочившему Резнику и, насупившись, спросил присутствующих: «Кто таков?». Ему ответили, это — один из приезжих шабашников-строителей, что остановились в доме Пашкина. «Угу», — задумчиво, как бы к чему-то примериваясь, промычал милиционер и тут же, казалось, забыл про выскочившего.