Михаил Шифман - Рукопись, которой не было [Евгения Каннегисер – леди Пайерлс] [litres]

Пресса неистовствовала. Газеты пестрели заголовками типа «Обнаглевший атомный шпион надеется сохранить за собой место в Харуэлле» или «Куда смотрела MI5?» Эта заметка у меня сохранилась. Вот ее начало:

«Нашему корреспонденту удалось связаться с лордом Невилом Моттом. Будучи профессором Бристольского университета, он руководил диссертационной работой господина Фукса с 1934 по 1937 год. Профессор Мотт сделал заявление, подтверждающее безрассудное увлечение своего аспиранта коммунистической идеей.

“Фукс часто ходил на собрания местного отделения Ассоциации культурных связей с Россией. Изредка он приглашал и меня. Их любимым занятием были инсценировки показательных политических процессов, проходивших тогда в Москве. Фукс всегда требовал себе роль Андрея Вышинского, генерального прокурора. В этой роли он изливал на “подсудимых” такую яростную ненависть, которую я и подозревать-то не мог в этом тихом спокойном человеке”, – поведал Невиль Мотт нашему корреспонденту».

Дальше на всю страницу шла критика секретной службы и ее халтурной работы по проверке Клауса Фукса. Эта статья обсуждалась даже в парламенте. Премьер-министр Клемент Эттли сделал заявление: «Хотя это был самый прискорбный инцидент, приведший к отрицательным последствиям, у нас нет никаких доказательств, позволяющих предположить какое-либо неправомерное действие со стороны MI5».

Телефон у нас дома звонил без перерыва. Журналисты домогались интервью. Сначала Руди отделывался несколькими фразами и клал трубку. Корреспондент Daily Mail был особенно назойлив. Руди закончил свой разговор с ним словами: «Я запрещаю вам цитировать или ссылаться на меня в вашей газете». Редактор газеты проигнорировал этот запрет. Мы перестали брать трубку вообще. Однажды звонок раздался, когда я была дома одна. Я автоматически ответила.

– Госпожа Пайерлс, с вами говорят из редакции News of the World. Мы хотели бы спросить…

– Я вам ничего не скажу. И не звоните больше.

Я бросила трубку. На следующий день газета напечатала целую колонку с моими «цитатами». Журналюг – заметьте, я сознательно пишу «журналюг» – невозможно победить. Ради сенсации или по идеологическим соображениям они готовы пойти на ложь, подлог, на что угодно…

Дело Фукса не обошло стороной и советскую прессу. 8 марта 1950 года в СССР было опубликовано заявление ТАСС:

«Агентство Рейтер сообщило о состоявшемся на днях в Лондоне судебном процессе над английским ученым-атомщиком Клаусом Фуксом, который был приговорен за нарушение государственной тайны к четырнадцати годам тюремного заключения. Выступивший на этом процессе в качестве обвинителя генеральный прокурор Великобритании господин Шоукросс заявил, будто бы Фукс передавал атомные секреты агентам советского правительства.

ТАСС уполномочен заявить, что заявление является грубым вымыслом, так как Фукс не известен советскому правительству и никакие “агенты” советского правительства не имели к Фуксу никакого отношения».

Через несколько месяцев после суда над Фуксом из Харуэлла бежал Бруно Понтекорво, очаровательный итальянец и наш приятель еще с римских времен. Во время войны он работал в Монреальской лаборатории. Отправившись в отпуск в Финляндию с семьей, он исчез. Чуть позднее они «всплыли» в Дубне, под Москвой. 29 октября 1950 года газета Sunday Express опубликовала на первой странице статью под заголовком «Обеспокоенные ученые – беженцы с континента: атомные эксперты обеспокоены делом Понтекорво». Статья содержала слабо завуалированные выпады против иностранных ученых, работавших в Англии. Текст перемежался фотографиями Макса Борна, Отто Фриша, Франсиса Саймона, Джозефа Ротблата, ну и конечно Руди. Руди отправил в редакцию сердитое письмо. Вскоре оно было напечатано под заголовком «Я не обеспокоен». Среди прочего, Руди писал: «Если бы из атомных проектов в Англии и Америке были исключены физики иностранного происхождения, это исключило бы любые утечки атомных секретов в первую очередь потому, что этих секретов просто не было бы».

Разумеется, как и ожидалось, секретные службы Англии и Америки начали расследования в отношении коллег Фукса. Руди оказался в особом положении: именно он в мае 1941-го пригласил Фукса в атомный проект и в 1944-м привез его в Лос-Аламос. Фукс был правой рукой Руди в лаборатории Т1, а позднее, после возвращения в Англию, тесно взаимодействовал с ним в Харуэлле. Расследование тянулось несколько лет и закончилось полным оправданием Руди и всех его коллег.