Редгрейн Лебовски - Прыгай [litres]

– Вряд ли мы многое здесь осуществим. – Она жестом обвела палату. – Ты же не забыл, что мне запрещено покидать стены больницы.

– Я смогу удивить тебя, Новакова, – не растерялся Оливер.

– Да неужели?

– Ты мне не веришь?

– Нет, конечно! – решив подразнить его, ответила Хельга.

– Звучит как вызов, – ухмыльнулся Оливер. – И я его принимаю.

Хельга поправила подушку и села удобнее. Кардиомонитор и подсоединенный к капельнице катетер сковывали движения, но избавиться от них было невозможно, так что приходилось мириться.

– Напомни-ка, что там осталось? – попросила она.

Оливер открыл блокнот на первой странице и развернул его к Хельге так, чтобы ей было удобно читать. Неровные детские буковки складывались в незатейливое название:

Самый важный список приключений Оливера и Хельги

Путешествие во времени

Встретить говорящего кота

Послание в бутылке

Оказаться в двух местах одновременно

Создать собственную капсулу времени

Превратиться в персонажа книги

Стать кем-то другим

Побывать на Луне

Научиться жонглировать

Прогуляться в лесу под дождем

– Встретить говорящего кота? – хмыкнула Хельга. – Это твоя была идея?

– Естественно, – кивнул Оливер. – Каждый ребенок втайне мечтает встретить говорящего кота, найти Кольцо Всевластия и отправиться в Хогвартс. Желательно вместе с Кольцом и котом.

Хельга рассмеялась, но резкая боль в груди превратила смех в стон. Улыбка сменилась гримасой. Поморщившись, она откинулась на подушку и сделала медленный глубокий вдох.

– Устала? – тихо спросил Оливер.

– Да, – призналась Хельга.

Она устала. Чертовски устала, но даже самый продолжительный отдых не возвращал ей силы. Собственное тело казалось все слабее, а любое движение – все утомительнее. Тусклый призрак – вот в кого она продолжала превращаться.

Наблюдать за чьим-то угасанием страшно, но видеть собственное в разы страшнее. В отделении кардиологии ей приходилось каждый день сталкиваться с пациентами, страдающими от болезней сердечно-сосудистой системы. Хельга присматривалась к этим людям, слушала, что о них говорит медперсонал, но знакомиться не спешила. Больше всех ей нравились женщина по имени Ханна и двенадцатилетний парнишка Адам.

У Ханны были длинные пепельные волосы, семь сережек в ухе и татуировка на шее. Определить ее возраст не получалось: ухоженная и всегда с безупречным макияжем, она выглядела не старше пятидесяти, носила очки в роговой оправе, пользовалась красной помадой и одевалась по последней моде.

Адам был долговязым, нескладным подростком с копной рыжих волос, веснушчатым лицом и большими передними зубами. Он все время кутался в жуткий лиловый шарф, не снимая его даже в здании; постоянно что-то жевал и таскал с собой книгу в зеленой обложке.

Каждое утро они встречались во внутреннем дворе больницы и вместе пили чай, гуляли, разговаривали и смеялись. Даже злой ноябрьский ветер не мог помешать их планам. Хельге все чаще хотелось подойти и поздороваться, посидеть с ними на скамейке, услышать их истории. Кто знает, возможно, однажды она так и сделает.

– Как ты? – Оливер коснулся ее руки.

Боль потихоньку утихала.

– Лучше. Не волнуйся.

– Поговори со мной. Расскажи, о чем ты все время думаешь? – Он перебрался с кресла на краешек кровати. Отодвинув одеяло, сел рядом с Хельгой, обнял ее и позволил положить голову ему на плечо. – После Рудневых гор ты стала очень молчаливой и задумчивой. Тебя постоянно что-то тревожит. В чем дело? Тебе страшно, Бэмби?

Да, ей действительно немного страшно, но дело было даже не в этом.

С неизбежностью собственной смерти свыкаешься довольно быстро, как свыкаешься с невозможностью вылечиться и вернуть прежнюю жизнь. Но свыкнуться с мыслью, что придется оставить всех, кого любишь, невозможно. Как принять то, что ты уйдешь и никогда больше их не увидишь, не услышишь их голоса, смех? Не сможешь обнять. Не поцелуешь. Не скажешь, как они важны. Раньше Хельга не задумывалась над этим. Все ее мысли занимало стремление как можно лучше прожить оставшееся время, не позволяя болезни сломить себя. В Рудных горах все изменилось. Именно там ее настигло осознание: она не готова уйти, но и остаться не может. И как тогда быть? От беспомощности хотелось выть.

Хельга часто заморгала, пытаясь прогнать непрошеные слезы, пока их не увидел Оливер. Она понимала: не стоит его расстраивать. Ему и так тяжело видеть ее в таком состоянии и понимать, что дальше будет только хуже.