Катя Миллэй - Море спокойствия

К концу ведерка мы уже начинаем придумывать масштабные желания, расходуя на них целые горсти монет. Одно из таких желаний заканчивается тем, что у меня расстегивается браслет и улетает в фонтан вместе с монетами. Джош закатывает штанины своих джинсов и снимает ботинки. Я избавляюсь лишь от туфель, поскольку на мне все та же короткая «школьная» юбка. Прежде чем залезть в воду, мы оглядываемся по сторонам, проверяя, нет ли поблизости охранников. К счастью, в фонтане мелко, потому что вода ужасно холодная, и мои ноги леденеют в ту же секунду, как я захожу.

– Куда он улетел? – спрашивает Джош. Я показываю ему в ту сторону, куда бросила монеты. Вряд ли браслет мог упасть далеко. Мы движемся в том направлении, однако под ногами невозможно ничего разглядеть: все дно фонтана устилают монеты. Половина из них, скорее всего, принадлежит нам. Ковер из серебра, меди и разноцветных огней. Всякий раз, завидев нечто похожее на браслет, я нагибаюсь к воде и сую в нее руку. В один из таких моментов Джош толкает меня в ногу, отчего я теряю равновесие и лицом вниз плюхаюсь в ледяную воду. Во все стороны летят брызги, Джош разражается громким смехом, я в ответ награждаю его убийственным взглядом. Уже собираюсь схватить его и потянуть за собой, но мне даже не приходится утруждаться, потому что он, пытаясь увернуться от моей руки, отскакивает чересчур быстро и тоже падает.

– Это судьба, Беннетт!

Ему удается вымокнуть не полностью: только джинсы и половина рубашки, голова остается над водой. В отличие от меня, которая сейчас похожа на мокрую крысу. Взглянув на мое лицо, он снова начинает хохотать, я наконец сдаюсь и тоже захожусь смехом.

– Больше не зови меня по фамилии. Я это ненавижу, – говорит он, ставя меня на ноги.

– Меня меньше всего сейчас волнует, что ты ненавидишь, – отвечаю я, стараясь голосом источать яд, но это совсем непросто, когда приходится бороться с начальной стадией гипотермии. Чувствую себя одним из тех чокнутых «моржей», что каждый год ныряют в ледяную воду океана, и мысленно включаю это в список тех вещей, которыми никогда не буду заниматься.

– Фиг с ним, с браслетом. Он того не стоит, – говорю я, выбираясь из воды. Джош не спорит и вылезает следом за мной.

Оставшуюся часть монет мы делим между маленькими девочками под недовольным взором со стороны их матери, которая на сегодня явно сыта по горло всеми этими желаниями. А может, дело в том, что мы все мокрые только что вылезли из фонтана. Я беру пустое ведерко и, размахивая им, направляюсь вместе с Джошем к парковке. Фонтан, мой браслет, уйма мелочи и две хихикающие девчушки остаются позади. Джош тянется ко мне, намереваясь забрать ведерко. Ловит мою руку, левой высвобождает ручку из моих пальцев, а правой держит мою раскрытую ладонь. Его рука не теплее моей, но ощущение все равно приятное. Я жду, что Джош выпустит мою ладонь, но он продолжает ее удерживать.

Мы подходим к его грузовику. Он швыряет ведерко в кабину, куда-то назад, поворачивается ко мне и обхватывает мое лицо ладонями, как тогда на крыльце у Лейтонов.

– Опять эта черная фигня, – говорит он. Уголок его губ дергается в улыбке, когда он большими пальцами вытирает разводы на моем лице. Потом отстраняется и открывает мне дверцу машины. – С днем рождения, Солнышко.

– Я загадала, чтобы моя рука вновь стала здоровой, – сообщаю я, после того как Джош следом за мной забирается в кабину. Мое первое и самое главное желание.

– А я пожелал, чтобы сегодня вечером моя мама была здесь. Глупость, конечно, потому что это неосуществимое желание. – Он пожимает плечами и поворачивается ко мне, сдерживая улыбку, которая каждый раз сводит меня с ума.

– В желании снова увидеть маму нет ничего глупого.

– Я хотел не столько увидеть ее саму, – говорит он, глядя на меня, в его глазах отражается вся глубина прожитых им семнадцати лет. – Сколько, чтобы она увидела тебя.

Джош

– Чистые полотенца найдешь в гостевой ванной. Я приму душ у себя.

– Надеюсь, у тебя достаточно большой бойлер, потому что вылезу я из-под горячей воды, боюсь, нескоро, – кричит мне Солнышко из коридора. Она до сих пор дрожит, ведь у нее совсем мало подкожного жира. Чувствую себя говнюком из-за того, что столкнул ее в фонтан.

– Я собираюсь вскипятить воду для чая. Ты будешь? – отзываюсь я с кухни, наливая воду в чайник.

– Ты пьешь горячий чай?

– А что такого?

– Ты же вроде не старик. И не англичанин. Я могу по пальцам одной руки пересчитать парней, которые пьют горячий чай.