Маартен 'т Харт - Полет кроншнепов

Наверное, советскому читателю, для которого атеизм стал само собой разумеющимся явлением, трудно вообразить, сколь цепки бывают путы религиозных традиций и сколь сильна инерция воспитания в кальвинистских семьях, в той среде, что стала объектом пристального изучения Маартена 'т Харта. Любопытен факт, что нидерландские кальвинисты с характерным для всех кальвинистов стремлением к отмежеванию пытались создать, наряду с собственными школами, и собственно-кальвинистскую литературу. Такая попытка, в частности, была предпринята в 30-е годы нашего столетия, когда группа молодых писателей-кальвинистов объединилась вокруг журнала с символическим названием «Пути наверх». Среди них были и неплохие писатели, некоторые имена, как, например, Анне де Фриз, даже остались в истории нидерландской литературы. Но в целом попытка оказалась неудачной, ибо большинство произведений кальвинистских писателей сводилось к нудным моралитэ и слезливому чтиву.

Кальвинистам удалось, однако же, заиметь собственную литературу, но только в 60 — 70-е годы, когда ряд молодых писателей стали писать… против кальвинизма. Именно в это время в нидерландскую литературу буквально ворвались несколько начинающих прозаиков, подобно М. 'т Харту выросших в кальвинистских семьях и сделавших антикальвинизм центральной темой своего творчества. Пожалуй, только из произведений более старшего по возрасту Яна Волкерса и почти ровесников 'т Харта М. Бисхёвела и Я. Сибелинка читающая нидерландская публика узнала о том, сколько истово верующих реформатов прямо-таки средневековой закваски проживает ныне в стране, о том, как силен гнет традиций в кальвинистских общинах и как актуальна в наши дни тема антикальвинизма. О ее актуальности говорит и общественный резонанс, который вызывает каждое новое произведение «экс-кальвинистов», хотя часто они выступают как писатели узко-личной проблематики. Говорят об этом и прямо-таки баснословные для Нидерландов тиражи их книг, позволившие одному из критиков сострить: «Кальвинистов у нас всего лишь шесть процентов населения, но тот, кто посетит книжный магазин, может подумать, что их по меньшей мере все восемь миллионов». Популярность писателей-антикальвинистов ощущается как явление закономерное, и Маартен 'т Харт объясняет причины их успеха следующим образом: «Мне кажется, антикальвинистские писатели сумели уловить то особое, что присуще истинно голландской душе. Они рассказывают о голландской глубинке, о которой в Амстердаме не имеют представления. Они вышли из маленьких городков, где постоянно нужно бороться, чтобы удержаться на плаву, и воспитывались под гнетом вековой жесткой морали. В Амстердаме смотрят на кальвинизм как на элемент фольклора, нечто характерное для глубокой старины. В действительности же многие сотни тысяч людей и поныне сражаются с религией и поэтому узнают себя в книгах экс-кальвинистов».

В этом высказывании Маартен 'т Харт не упоминает еще об одной, вероятно, самой главной причине актуальности собственного творчества и творчества своих единомышленников. «Сражаться с религией» в их понимании — это не только и не столько сражаться с кальвинизмом как наиболее ортодоксальной ветвью протестантизма. Религия для них скорее является средоточием всего антигуманного: догматизма, формализма, ограниченности, невежества, ханжества и лицемерия. Причем, что касается Маартена 'т Харта, он не склонен рассматривать эти негативные стороны человеческой природы как извечно ей присущие. Быть может, благодаря специфике своей первой профессии острый наблюдатель и реалист, в своем творчестве он прочно опирается на современную действительность, в ней находит причины нравственных недугов западного общества. Антитеза «природа — кальвинизм», ставшая контрапунктом 'т-хартовских произведений, глубоко коренится в окружающей писателя жизни: с поразительным чутьем уловил он суть проблемы, одной из самых тревожных в послевоенной истории Западной Европы. Варварское разорение природной среды, беспринципное игнорирование ее законов капиталистическими монополиями превращается и в политическую, и в нравственную проблему, ибо бездушными механизмами «ядерного века» управляют все те же люди, и Маартен 'т Харт, не желая валить с больной головы на здоровую, называет вещи своими именами. Апеллируя к природе, писатель не отворачивается от человека, а, наоборот, всем своим творчеством утверждает его ответственность перед природой. К ответственности он призывает прежде всего современного западного буржуа, зачастую маскирующего неустанную заботу о пресловутом «уровне жизни» демагогической фразой о необходимости защиты окружающей среды. В кальвинизме же, тем более кальвинизме провинциального городка, где все пороки современного общества представлены в концентрированном, неприкрашенном виде, очевиднее и пошлее разрыв между высокопарными разглагольствованиями о долге, умеренности, с одной стороны, и последовательным нарушением всех семи «заповеданных» норм нравственности — с другой. Таковы старейшины из «Полета кроншнепов», пришедшие готовить умирающую мать героя к «встрече с богом», но их пропитые физиономии и рыскающие глаза никак не соответствуют той высокой духовной миссии, которую они собираются исполнить, и при создании их портретов Маартен 'т Харт не стремится сохранять свою обычную деликатную писательскую манеру.