Действуя ощупью, надеясь на отклик, он вот на чем делает упор:
«Мы с Вами одного поля ягода, — пишет он Генералу. — Сколько раз Вы поступали так, как считали нужным, ради спасения Израиля? Наперекор всему, что принято считать разумным. Наперекор всем советам. Создавая ложное впечатление о своих намерениях. Нарушая и наши, и чужие законы.
Вы поступали так, как считали нужным, ради спасения народа — даже когда ему было невдомек, что он нуждается в спасении.
Мы с Вами одинаковы.
Проиграть эту войну с палестинцами, сдать позиции, поднять белый флаг — вот наш единственный путь к победе. История это докажет. Но сейчас история, за которую я борюсь, еще скрыта в грядущем».
И, обращаясь к человеку, по чьему указанию он был обнулен, заключенный Z прекрасно понимает, что должен вести себя соответственно. Автор, он убежден, должен знать своего читателя. И потому он все письма к Генералу, включая нынешнее, подписывает одинаково:
Искреннейше Ваш, заключенный Z
На озере поднимается ветер, и яхту покачивает под мостом Глинике. У Фарида, который на воде иногда в порядке исключения позволяет себе выпить, в руке бутылка пива из корзинки с припасами от домашней прислуги Джошуа. В корзинке столько всего — настоящий рог изобилия.
Они бросили якорь и, когда канат натянулся, перестали двигаться, но Джошуа сидит на палубе какой-то окаменевший, все еще стискивает румпель, как будто правит, костяшки белые. Фариду кажется, его друг несколько бледноват.
— На озере — и морская болезнь? Я думал, такого почти не бывает. Или вообще не бывает.
Джошуа улыбается слабой улыбкой.
— Прошу прощения. Моя подружка в таких случаях говорит: опять эта несчастная физиономия. У меня всегда все на лице написано, — говорит Джошуа, явно пытаясь приободриться. — Что, правда такой вид, словно морская болезнь?
Фарид отвечает утвердительно.
— Да, мне не очень хорошо, — говорит Джошуа. — Но не из-за воды. Мутит на почве всяких проблем.
— С подружкой нелады?
— Если бы. Нет, работа. Именно то, что я надеялся тут, на яхте, забыть. Посмотрите, какой милый мост! Глядишь и весь погружаешься в историю.
Фарид смеется.
— Для того-то я и плаваю, — говорит он. — Только на этих озерах у меня спокойно на душе.
— Увы, мои проблемы, похоже, плавают со мной.
— Не поделитесь? — предлагает Фарид то, чего собеседник, очевидно, ищет.
— Не хочется жаловаться.
Фарид открывает еще одну бутылку и, прежде чем передать ее Джошуа, тянется к нему рукой и снимает его ладонь с рукоятки управления.
— Вы уже жалуетесь. Только не объясняете, на что.
— Справедливо. — Джошуа приподнимает бутылку в вялом подобии тоста. — Одна из наших крупных сделок накрывается. С тех пор как я создал эту компанию, я практически печатал деньги, но теперь я, кажется, попал. Не надо было переключаться на компьютеры.
Фарид берет из корзинки великолепное яблоко и садится на палубу напротив собеседника, ноги вытягивает в кокпите.
— А чем занимались до них?
— Помните, вы говорили тогда за ужином про вашего отца и скучный бизнес? Я разбогател, может быть, самым скучным образом на свете. Сколотил состояние на песке.
— Серьезно?
— Вполне. Песок для строительства. Песок для активного отдыха. Песочек для дюн и пляжей — ведь это кажется только, что их не смывает. Песок для игровых площадок и ипподромов. В Лос-Анджелесе мы поставляли его киношникам и телевизионщикам. Мы горы песка продавали изготовителям бетона. Поразительно.
— И как вы перешли с песка на компьютеры?
— Не сразу на них. Вначале на металлы. Алюминий, потом никель, следовательно, Россия, и там мне очень быстро стало яснее ясного, что я попал капитально. И теперь я здесь, занимаюсь компьютерами и вот-вот влипну еще раз.
— Слишком поздно для этого. Все, кто погорел на компьютерах, сделали это в прошлом году. Я в том числе.
Какие-то школьники на берегу у моста машут им и кричат, добиваясь, чтобы на них обратили внимание. Джошуа и Фарид машут в ответ, и дети взрываются воплями восторга.
— Вы доткомы имеете в виду, — говорит Джошуа. — Это самая привлекательная часть бизнеса, она-то и грохнулась. А я, как вы уже знаете, ничем привлекательным не зарабатываю. Я продаю восстановленное оборудование — железо, в общем.
— Вы должны тогда продавать его в огромном количестве.
Джошуа, услышав это, приободрился: похоже, Фарид напомнил ему, что не такой уж тупой у него бизнес.
— Знаете, сколько оборудования крупная компания списывает за год? Примерно треть того, что у нее есть. Десктопы, ноутбуки. Если в ней пятьдесят-шестьдесят тысяч сотрудников, это двадцать тысяч компьютеров. Ну, это, конечно, контракты мечты. Так что разделим на десять. Пусть в компании занято шесть тысяч человек, а таких в Северной Америке видимо-невидимо, тогда это две тысячи единиц, и компании счастливы, если кто-то готов их забрать. А когда им еще и платят за это, они считают, что им крупно повезло. Я над всем этим работаю и отправляю за границу компьютеры, которые не хуже новых.
Читать дальше