Владимир Алеников - Странники терпенья

Блондинка на ходу достала ключи, нажала на кнопку брелка. Ни на секунду не задерживаясь, она небрежным движением смахнула самолётик с капота и села в машину. Ещё через несколько секунд «ауди» умчалась, подняв столп пыли. При этом заднее правое колесо её проехалось по самолётику, превратив его в грязный кусок втоптанной в землю бумаги.

Марина судорожно глотнула воздух, останавливая рвущийся наружу всхлип.

Неужели нет никакой надежды?

Она машинально посмотрела во двор, где Чарли по-прежнему ожесточённо грыз рукоять лопаты. Он лежал рядом с каменной шашлычницей, прячась в её тени.

А что это там лежит на краю шашлычницы?

Спички!

Что же она, дура, не заметила их раньше?! Спички – вот её спасение!

Пожар!

Ну, конечно, ей нужен пожар! Настоящий пожар, который будет виден отовсюду. Тогда приедут пожарные, и её освободят!

Скорее!!!

Прыгая через ступеньки, она опять побежала вниз во двор. Радостно схватила спички и тут же, гремя цепью, помчалась обратно наверх. По дороге в охапку сгребала всё, что попадалось под руку: кухонные полотенца, старые жур налы, газеты. Соорудила целую кучу посреди студии и наконец с бьющимся сердцем чиркнула спичкой о коробок.

Но ничего не произошло. Только сера отлетела от головки, сделав спичку просто бесполезной палочкой. Марина взяла другую, прежде чем чиркать, осмотрела её внимательно. Спичка как спичка, всё вроде нормально. Но результат оказался тот же самый. При трении о коробок сера тут же раскрошилась, спичка не зажглась. Третья просто сломалась, превратилась в труху.

Одну за другой Марина вынимала спички и в отчаянии, уже понимая бессмысленность своих действий, чиркала ими коробок. Отсыревшие спички ломались, крошились, но ни одна из них так и не зажглась. Коробок опустел.

Зажигалка!

Вот именно. Нужна самая обыкновенная зажигалка. Уж она-то не подведёт. Но где её взять? Ведь Андрей не курит…

Мало ли что не курит!

Ну да, масса людей не курит, а зажигалки держат где-нибудь под рукой. Вдруг пригодится, кто-нибудь из курящих зайдёт в гости, например… Она обязательно лежит где-то рядом. Надо просто внимательно поискать вокруг.

Но ни в ванной, ни в одной из спален, ни в студии зажигалки не было. Не оказалось её и в гостиной. Единственное место, где она ещё могла находиться, это кабинет Андрея, но дверь туда предусмотрительно заперта.

Марина сидела на диване, растерянно глядела прямо перед собой. Дышала тяжело, прерывисто, то ли от усталости, то ли от волнения. Время шло, Андрей скоро вернётся, а она ничего толком не придумала.

Думай, думай, думай!..

Плита!

Точно. Это же так просто. Она зажжёт огонь от плиты.

Марина вскочила с места. Волоча цепь, побежала вниз, на кухню.

Но и здесь её ждало разочарование. Плита была ультрасовременная, электрическая, с гладкой стеклянной поверхностью. Сколько Марина ни старалась, зажечь огонь от этой чёртовой плиты, так и не получилось. Только больно обожгла палец.

Она вспомнила, как видела какой-то фильм о первобытных людях. Там они ловко, буквально за какие-то секунды добывали огонь трением. Или высекали искры, ударяя камнем о камень. Короче, никаких проблем с огнём у них не было. Но это в кино. А в жизни палочку о палочку можно тереть до потери сознания.

И ничего из этого не получится.

Марина облизывала обожжённый палец. С ненавистью смотрела на дурацкую плиту.

Вдруг почувствовала, что полностью выдохлась. Больше сил у неё не осталось.

Ни на что.

Ноги внезапно ослабели.

Там же, на кухне, Марина опустилась, вернее, просто плюхнулась на пол, ударившись кобчиком, и горько заплакала от боли и от бессилия.

Гена мазал Андрею порезанный палец йодом.

– Что с тобой происходит? – ворчливо говорил он. – Чего ты дёргаешься? У тебя же всё в порядке. Отправим «Прогулки» или те же твои «Блики». Вполне достойно. В конце концов, это ж не последняя выставка в жизни…

– Мне на пятки наступают, Геночка, ты разве не видишь? – разозлился Андрей. – Славке Круглову двадцать три, а погляди, как его на части рвут! Ты его последнюю серию видел – «Отражения»?

– Ну, видел, – протянул Гена.

– Вот именно. Блеск! А Олег Цветов? А Гордон? А француз этот – Паскье? А Оливетти? Это уже всё другое поколение. И планка другая! Нет, Ген, это биеннале решит очень многое. Всем станет понятно, кто есть кто. Нужно что-то совсем новое, понимаешь?