Владимир Алеников - Странники терпенья

Марина прошла по коридору, открыла дверь в ванную. Здесь, как и везде в этом доме, на стенах висели фотографии, сделанные Андреем, в частности, около зеркала разместился замечательный чёрно-белый портрет Чарли. Пёс, казалось, улыбался, глядя прямо в объектив, и Марина невольно улыбнулась ему в ответ.

Неприятное настроение, связанное со смертью голубя, улетучилось. В конце концов, это всего лишь собака, можно ли её винить! Андрей прав, жизнь замечательна, и эта встреча с ним лишнее тому подтверждение. Ещё позавчера она даже не подозревала о его существовании, только восхищалась снимками, которые иногда попадались ей в журналах. И то больше внимания обращала на модели, а не на автора этих фотографий. А теперь сама стала моделью, и уже другие девушки будут разглядывать её портреты с таким же восхищением…

В ванной оказалась ещё одна дверь, чуть приоткрытая. Марина не устояла перед любопытством, подошла к ней, с интересом заглянула в щель. Там явно находилась спальня хозяина. Посреди светлой комнаты стояла необъятных размеров дубовая кровать с откинутым одеялом и смятой простынёю, всё чёрного цвета.

Марина отпрянула от двери, ей отчего-то стало стыдно, будто она ненароком увидела что-то непристойное. Она вымыла руки, на всякий случай проверила телефон – ничего нового, никаких эсэмэсок . С интересом оглядела себя в зеркало, нашла, что выглядит совсем недурно, и, встряхнув головой, в приподнятом настроении покинула ванную.

На пороге кухни Марина застыла, чуть слышно выдохнула от восхищения. Стол был изысканно сервирован, в серебряных подсвечниках стояли зажжённые свечи. Всё свидетельствовало об отменном вкусе хозяина.

Андрей пригласил её присесть, галантно отставил стул. Зажёг спиртовую подставку, поставил на неё кувшинчик с саке.

Марина несколько удивлённо наблюдала за этим.

– Саке надо пить только подогретым! – улыбнулся Андрей. – И нагревают его в таких специальных кувшинчиках. Они называются токкури. Раз уж мы едим японскую еду, то не будем нарушать традиций! Тем более что японцы, как никакой другой народ, на мой взгляд, всегда понимали вкус жизни. Я бы даже сказал, особый вкус. У японцев вообще культ еды. Это, между прочим, единственный народ на Земле, где самоубийцы разрезают себе живот. Харакири, вы в курсе?

Она кивнула. Внимательно следила за его артикуляцией, считывая слова.

– Хара – это живот. Кири – резать. Вся жизнь у японцев сосредоточена в животе, отсюда и такой необычный способ самоубийства. У них, впрочем, и к смерти особое отношение. Одно из моих любимых стихотворений – хокку, то есть трёхстишие, звучит так:

Это написал Басё, знаменитый японский поэт семнадцатого века. По-моему, потрясающе! По мне, так это просто шедевр. А как тебе эти стихи? Ты их поняла?

Марина пожала плечами, скорей по привычке.

– Это что означает твой жест? – спросил Андрей.

Она вынула телефон, быстро нажимая на буквы алфавита на дисплее, написала:

«ЭТО КРАСИВО, НО ГРУСТНО».

– Ты права, – согласился он. – Парадокс нашей жизни, ничего не поделаешь. Красота и грусть взаимосвязаны. Но настоящая красота жизни именно в её непредсказуемости. И Басё очень тонко это выразил. Он работал над этим стихотворением много лет.

Марина удивлённо подняла брови – много лет? Она не ослышалась?

– Да, много лет, – подтвердил Андрей. – Не помню, сколько точно, но стопроцентно больше десяти. Пятнадцать или семнадцать. Ведь только кажется, что это всего три строчки. Мы, к сожалению, в силу нашего европейского воспитания не в состоянии постичь всю глубину японской поэзии. Мы воспринимаем только маленькую часть этого айсберга, ту, которая находится над водой. Так же, как и с фотографией, помнишь? А всё остальное от нас скрыто. Дело в том, что хокку – это на самом деле удивительное сочетание трёх разных искусств. Первое из них – это поэзия, то, что мы более-менее в состоянии воспринять. То есть некая эмоция, изящно выраженная в словесной форме. К тому же поэт ограничен. В зависимости от времени года, когда пишется хокку, он может использовать только те или иные слова.

Марина снова удивлённо посмотрела на него – как это?

– Представь себе! Хокку – это целая культура. Есть хокку женские и мужские, где опять же можно употреблять только определённые слова. Хокку начали слагать в XVI веке, когда буддизм был в расцвете. А целью буддизма, как известно, считается некое озарение, сатори. Так что хокку связано с чувством просветления. Поэтому написать хокку на заказ невозможно, оно рождается само, под действием какого-то чувства. Ты понимаешь, о чём я?