Владимир Пресняков - Изображая жертву

— Не так, — стала оправдываться женщина в тюбетейке, — я, в смысле, что сказала, что если вдвоём, даже если родственник, — платить надо за двоих, раз вдвоём там, я ему правила пользования напомнила...

— Так! — Капитан отвернулся от женщины и кивнул Карасю, чтобы он продолжал.

— Я заплатил, зашёл и закрылся...

— Так, проходи, только не закрывайся, чтобы мы видели...

Карась вместе с Севой зашёл в кабинку, Люда включила подсветку на камере.

— Так... Где она, что, — сидела?

— Да, на унитазе...

— Так, Валя, садись.

Валя протиснулся в кабинку, опустил крышку унитаза. На какое-то мгновение он задумался, а не опасно ли вот так в своих хороших штанах садиться...

— Ну?! — Вопль капитана прервал поток сомнений Вали, даже, наоборот, он помог Вале вспомнить, что он уже нарушил чистоту штанов, посидев на волоске. Валя сел, Карась продолжил:

— Я закрылся... потом достал нож и ударил её в шею...

— Так, нож откуда достал?

— Из кармана, из штанов...

— Так, дайте ему... это, Сева!

Сержант стал хлопать себя по карманам и глядеть в разные стороны, быстро пытаясь сообразить, чего бы такого дать Карасю вместо ножа.

— Сева, сними с него наручники и выйди оттуда! Сколько вас в туалете, я ничего понять не могу, что он показывает. И дай карандаш или ручку ему!

Сева стал снимать наручники с Карася и промямлил:

— У меня ничего нету!

— Как нету, ты с чем на работу приходишь?

— С наручниками... и с пистолетом... нам выдают...

— С каким пистолетом, дай ему что-то, чтоб он нас не поубивал тут!

На помощь Севе метнулась добрая женщина в тюбетейке. Она нырнула к себе в барную стойку, вынырнула и скакнула к рассердившемуся капитану:

— Вот, возьмите палочки. У нас ими иногда едят, подойдёт?

Капитану это всё уже перестало нравиться, но всё-таки он мотнул головой, и сержант выхватил палочки из рук женщины и передал их Карасю. Всё было готово к кульминации следственного эксперимента. Женщина в тюбетейке отвернулась, Люда, не забывая о Каннах, стала играть фокусом камеры — то приближая, то удаляя лицо Карася.

— Так, показывай, как ударил. — Капитан понизил голос и отошёл от двери кабинки, чтобы не заслонять объектив. В кадре остались только Валя, сидящий на унитазе, и Карась. Их взгляды встретились, Карась медленно занёс над Валей японские палочки.

— Вот так...

Карась ткнул палочками в кадык Вале. Валя сглотнул слюну. Карась, немного подумав, ткнул Вале в то же самое место, но уже другой палочкой.

— Нет, вот так!

Карась вошёл в раж и ткнул ещё раз.

— Да, вот так...

Карась хотел ткнуть ещё раз, но капитан поймал его руку:

— Так, дальше, потерпевшая как себя повела?

— Как?.. — Карась вопросительно взглянул на капитана.

— Ну, что она сделала?

— Пукнула... потом захрипела... потом... я не помню... я не запомнил...

Все замолчали и задумались. Валя поймал то мгновение, которое в актёрской среде обычно называют звёздным, — он громко пукнул и стал изображать предсмертный хрип жертвы. Люда затряслась от хохота и чуть не выронила камеру. Капитан тоже сыграл — его недобрый взгляд, которым он посмотрел на Валю, напомнил молодого Терминатора из первой части великой голливудской саги. Валя не стал искушать робота-убийцу и замолчал.

— Так, потом что начал делать? — проскрипел железным голосом капитан.

— Потом я подумал, что её надо куда-то деть, чтобы меня не схватили тут, чтобы её не нашли...

— Так.

— Я решил её расчленить...

Женщина в тюбетейке вскрикнула и затряслась, точно так же, как и камера в руках Люды. Капитан схватил Люду за объектив:

— Так, поспокойнее!

Женщина в тюбетейке перестала трястись, Люда взяла себя в руки и продолжила съёмку. Карась вспоминал:

— Я стал резать по руке... ей по руке...

— Так, показывай.

— Ну, вот так...

Карась принялся пилить Валину руку палочками. Вдруг он остановился и с улыбкой посмотрел на Валю:

— Только она лежала уже!

— Как?

— Головой вперёд, ноги, так, — наискосок...

— Валя, давай.

Наверное, Карась решил поиздеваться над Валей, но капитан потребовал, чтобы всё так в точности и было, как говорит Карась. Валя сполз с унитаза и лёг на пол туалета.

— Так, и что? — продолжал раскручивать память Карася капитан.

— Потом я дошёл до кости и понял, что у неё кости и мне их не перепилить...

— Так, а зачем ты её вообще стал пилить? Куда бы ты куски дел? У тебя был пакет?

— Нет, пакета не было, — я бы смыл...

Женщина в тюбетейке вышла из климакса и закричала: