Владимир Пресняков - Убить судью

Судья сел за стол и приступил к завтраку, Хот-Дог и Пепси спорили о спорте, а я смотрел на Наташу. Лицо ее сжалось. Надо же, и она до сих пор не моргнула, так и смотрела на судью, как будто проклинала его про себя. А судья спокойно прожевал свой завтрак, не подозревая, что через шесть столиков от него сидит помноженная на четыре его смерть. Кстати, ел судья мерзко. Бывает такой сорт людей, которые едят очень неприятно. Кожа щек, когда он жевал, обтягивала челюсть, и можно было совершенно четко представить себе, что происходит с пищей у него во рту. При этом судья вылуплялся в какую-то точку ресторана, и как будто думал о чем-то. Его острый выпирающий кадык был похож на всю его лысую голову в миниатюре. Этот кадык был как бы моделькой головы судьи. Я нагнулся и присмотрелся к тому, что происходит под столом судьи. Белые носки «Reebok» в черную шахматную клеточку, пляжные резиновые тапки, волосатые ноги, шорты… Периодически, он поднимал вверх пальчики ног. Я поднял голову и понял — он так делает, когда глотает. Тапки судьи, носки судьи, коленки, кадык, челюсти, — все было омерзительным, и я бы с удовольствием убил его прямо сейчас. Его гадкая внешность и подталкивала меня к убийству, и одновременно останавливала меня. Дело в том, что когда убиваешь человека, он как бы становится твоим родственником, между ним и тобой появляется связь, которую уже ничем не разрушить. За него придется отвечать и на этом свете, и на том. Поэтому всегда стоит подумать, кого ты убиваешь и что потом с этим делать. У меня и так было слишком много «родственников», и всех их, видимо, мне еще предстоит вспомнить, может быть, когда-нибудь после этого отпуска.

— Курникова сама по себе трахаться любит, и совсем не из-за тенниса! — Пепси и Хот-Дог никак не могли определить границы дозволенного в спорте. А в это время к судье подошла приятная молодая женщина с двумя детьми — мальчиком и девочкой. Дети были не очень маленькими, но и не очень большими. Я вообще не умею на глаз определять возраст, тем более у детей. В принципе, я уверен, что дети — только когда в пеленках. А как только они начинают ходить и говорить — это уже не дети. Между ними и взрослыми нет никакой разницы. Я часто, когда работаю, смотрю в прицел на школьный дворик. Я наблюдаю, что дети делают на переменах между уроками, и мне становится страшно. Неужели я тоже человек и у меня есть что-то общее с этими существами. Может, конечно, нельзя так думать обо всех детях, тем более что у судьи иностранные дети. Хорошо было бы это исследовать, но, боюсь, дети не пойдут на контакт с тем, кто убьет их отца.

— Рыжая…

— Что? — народу в ресторане стало больше, все галдели, и я не расслышал, что сказал Пепси.

— Жена судьи рыжая… Сам лысый, а жена рыжая, ну и парочка…

Хот-Дог романтично-похотливо задумался вслух:

— У нее и лобок рыжий…

— Не факт! — допивая пиво, рявкнула Наташа. — У Баскова, помните, какие волосы на лобке…

Мы все хорошо помнили, какие волосы на лобке у Баскова. Когда мы только поступили в атомный колледж, наша сокурсница, Карась, наладила нехитрый бизнес. Она продавала в колледже лобковые волосы знаменитостей. Ее двоюродная сестра работала в единственном хотеле города. Обычно на день атомщика и другие праздники к нам в город приезжал кто-нибудь из телевизора. Конечно же, его селили в хотеле, а сестра Карася не упускала случая насобирать в номере лобковых волос, за которыми не могли уследить знаменитости. Мы доверяли Карасю на сто процентов — она всегда продавала только те волосы, чей хозяин действительно останавливался в нашем городе. Самые дорогие лобковые волосы были у Баскова. Карась впервые отказалась продавать их оптом и продала всю партию поштучно. Волосы Баскова разошлись за пять минут после открытия торгов. Но они были черные — вот тогда-то мы и поняли, что цвет лобка не всегда повторяет цвет головы.

— Так, ладно, давайте так: я за ним послежу, а вы будьте у бассейна…

— У какого? Тут их три.

— Уличного, где водные горки, недалеко там тусуйтесь, так проще будет найтись.

— Может, вдвоем последим. — Я не очень люблю бассейны, яркое солнце, жару, и вообще мне захотелось побыть рядом с Наташей.

— Нет, нам надо, чтоб рядом с судьей вас никого не видели, отдыхайте, на сто процентов отдыхайте, вы приехали за солнцем, так должно всем казаться… Даже не приближайтесь к нему, если где увидите, обходите, и жену, и детей его. У нас должна быть отмаза, мы тут загораем!

— Надо тогда плавки купить.