Павел Селуков - Халулаец

В сентябре 2011 года Надя забеременела. Это случилось не в порыве страсти или потому, что презерватив прохудился, а вполне сознательно. Почему бы не завести ребенка, когда двадцать пять, любовь и двухкомнатная квартира? Девять месяцев беременности молодая пара провела в фантазиях. Сначала они выбирали в Интернете кроватку и погремушки. Читали вслух книгу Януша Корчака «Как любить ребенка». Януш казался им убедительным не столько в силу текста, сколько в силу биографии. Потом родительский инстинкт унес их вдаль. Мальчику (а УЗИ показало, что будет мальчик) было придумано имя: Владислав. За именем последовали детсад, школа и спортивная секция (плаванье). В какой-то момент Никита и Надя перешли невидимую грань. Их ребенок стал их экзистенциальным «центром тяжести». Они постоянно говорили о нем, как бы сидя в облаке нежности, из которого тянулись канаты, накрепко швартующие их к сыну. Перед родами Никита специально взял отпуск, чтобы не отходить от жены. Надо ли говорить, что он присутствовал на родах и даже перерезал пуповину. Ни с чем не сравнимый опыт пронзил его насквозь. В этом пронзенном состоянии парень пробыл три дня.

Через три дня ему позвонила Надя и сказала, что ребенка увезли в больницу на Баумана, потому что он странно срыгивает и надо кое-что проверить. Никита сразу поехал туда. Надю должны были выписать на следующий день. Она волновалась за сына, но не паниковала, потому что не может же с ним ничего произойти? На Баумана к Никите вышел глава детской экстренной хирургии Олег Иваныч. Он был мрачен и держал в руке медицинскую шапочку.

— Вы отец Владислава?

— Да. Что с ним?

— Анастомоз. Перевитие кишечника семьсот двадцать градусов.

— Что это значит?

— Кишечника практически нет.

— Почему его нет?

— Это врожденное. На УЗИ проморгали.

— И что теперь?

— Будем шить. Но шансов почти нет. Вам лучше думать о втором ребенке.

— О каком втором ребенке? Что вы несете?

— Хотите его увидеть?

— Хочу.

Олег Иваныч повел Никиту по коридорам и привел в маленькую комнату, где в саркофагах из оргстекла лежало трое младенцев. Одним из младенцев был Владислав. От его тельца тянулись провода. Вокруг стояли непонятные приборы и мигали огоньками.

— Он как здоровый.

— Мужайтесь.

— Он дышит. Я вижу, как он дышит.

— Я вам говорю: мужайтесь. Шансов — один из ста. Но и в этом случае он навсегда останется тяжелым инвалидом.

— А если в Израиль? Если я найду деньги и увезу его в Израиль?

— Даже в Израиле не научились отращивать новый кишечник. С первыми детьми такое бывает. Это надо пережить. Стиснуть зубы и пережить. Мужайтесь.

— Вы достали со своим мужайтесь! Что я жене скажу? Что я...

Никита задохнулся и заплакал. То есть не так заплакал, как обычно плачут люди — с гримасой, а как бы просто позволил слезам течь.

Олег Иваныч тронул его за плечо:

— Вы курите?

— Что?

— Вы курите?

— Нет.

— А я очень хочу покурить. Пойдемте со мной на воздух.

Олег Иваныч взял Никиту за локоть и вывел из комнаты. На улице хирург закурил. Никита стоял рядом и напоминал амебу. Вдруг он очнулся и, ни слова не говоря, пошел на остановку. На остановке он сел на лавку и стал думать о Наде. Она этого не переживет. Сойдет с ума. Наложит на себя руки. Просто умрет на месте. Никита чувствовал себя карликом, который заменил атланта. Атлант нашел бы слова, чтобы сказать жене правду, карлик отдался вранью. В эту минуту Никита напоминал сумасшедшего игрока, поставившего на зеро все свое состояние.

«Я дам врачам время. Скажу Наде, что Владику нужна маленькая операция на кишечнике. Но как не дать ей приехать на Баумана? Скажу, что к нему пока не пускают. Скажу, что только через три дня можно, а через три дня расскажу ей правду. Подготовлю почву. Но как мне врать, если я не умею врать? Можно ли вообще здесь врать? А если не врать, то как сказать? Позвонить и сказать: знаешь, наш сын умрет, думай о втором ребенке? Мужайся! При чем тут мужество? Что за идиотизм? Надо поверить, надо изо всех сил поверить, что Владику действительно нужна маленькая операция на кишечнике! Как люди верят в Бога. Точно так же поверить. Многие ведь верят в Бога? А как мне подготовить почву? Есть здесь хоть какая-то почва?..» Никита вступил на скользкий путь перерождения прямо на остановке.

Приехав домой, парень позвонил жене и умеренно-грустным голосом рассказал о «маленькой операции на кишечнике». Рядовой случай. Завиток кишок. Со многими первыми детьми такое случается. Это был вторник. В среду Надю выписали из роддома, и она вернулась домой. Новость об операции привела ее в смятение, однако Никита был убедителен и уверен в себе, и Надя ему поверила. Разумеется, она не находила себе места и очень хотела увидеть сына, но муж старательно сдерживал ее порывы. Надо сказать, порывы были сильными. Разлучить мать с новорожденным ребенком — это то же самое, что... Подходящих сравнений у меня нет.