Павел Селуков - Халулаец

— Тогда идите в подсобку и займитесь любовью. Довольно с вас одиночества. Будьте счастливы.

Взявшись за руки, парочка ушла в глубь магазина. А я поспешил домой. У подъезда меня поджидала Рагнара. Я впервые увидел ее в очках (обычно она носит линзы). Очки добавляли ее лицу строгости, которую очень хотелось преодолеть. Мой приятель ожил и прильнул к джинсе. Мы зашли в лифт. Я притянул Рагнару к себе и поцеловал в губы.

— Тебе от меня только секс нужен, да?

— Да.

— Какой ты честный.

— Заткнись.

— Не здесь же...

— Хочу здесь.

— А если мы застрянем?

Я не ответил. Просто нажал «Стоп» и задрал на Рагнаре юбку.

— Обожаю твой круп.

— Поцелуй его.

— Извращенка.

— Не разговаривай с набитым ртом.

— О господи...

— Я такая сучка. Выеби меня! Давай же, ну!

Спустив джинсы, я принялся исполнять ее желание. Хотя смешно было безумно. Трахал и давился смехом. Опять «сучка», опять «выеби».

Вдруг из динамика заговорила лифтерша:

— Почему лифт не едет? Вы застряли?

— Нет. Мы трахаемся, а вы нам мешаете.

— В лифте нельзя трахаться. Немедленно покиньте кабину!

— Не могу. Девушка сейчас кончит.

Как бы в подтверждение моих слов, Рагнара громко застонала и выругалась матом.

— Слышите?

— Слышу. Я вызываю полицию.

— Возбуждает?

Долгая пауза.

— Есть немного.

Тут Рагнара кончила и сразу обиделась:

— Какого черта ты треплешься с лифтершой, когда мы занимаемся сексом!

— Да ладно тебе. Женщина на службе. Скучает...

Я нажал восьмерку, и лифт тронулся. Лифтерша с нами больше не заговаривала. Правда, я слышал ее тяжелое дыхание. А может, это были похмельные глюки или динамик так работал.

Едва мы зашли в квартиру, раздался домофонный звонок.

— Слушаю.

— Это Присцилла, сладкий. Открывай.

— Поднимайся, детка.

— Что за детка?

Это Рагнара проявила любопытство.

— Присцилла. Классная девчонка. Сейчас познакомитесь.

— В смысле? Ты тоже с ней спишь?

— Конечно. Иначе зачем она нужна?

— Так... Что-то я ничего не понимаю...

— Да тут нечего понимать. Обычная вечеринка. Ты, я, Присцилла и Жозефина. Пьянство и свобода. Будем пить абсент, читать стихи, заниматься любовью. Как будто завтра Боргильдова битва, смекаешь?

— Ты серьезно?

— Разумеется. Давно хотел вас познакомить.

— Все. Я ухожу.

— Уходи. Возвращайся в офис. Только когда будешь наблюдать за работой принтера, не думай, пожалуйста, о том, как нам тут заебись.

Рагнара забарабанила пальцами по столу.

— Я в ванну. Мне надо подмыться. Полотенце дай.

— Там есть чистые. Пойдем.

Проводив Рагнару в ванную, я пошел встречать Присциллу. Избыток косметики на ее лице гармонировал с избытком буферов чуть ниже. Американская мечта о глупой сисястой блондинке прямо на моем пороге. Забавно.

— Проходи на кухню, Присцилла. Накатим.

— А чьи это туфли?

— Рагнары.

— Кого?

— Классной девчонки, которая сейчас моется в моей ванне.

— Что?!

— Не парься. Я вас познакомлю. Очаровательное создание.

— Ты с ней спишь?

— Что у вас у всех с головой, а? Одни и те же вопросы. В секте, что ли, выросли?

— Нет. Просто я думала...

— Что я трахаюсь только с тобой?

— Ну да...

— С чего баня-то пала? Откуда такое самомнение, цветочек?

— Действительно, наивно. Как-то само так думается, понимаешь? Машинально.

— Бедняжка... Машинально думается только всякая херня. Гони ее в шею.

Пока мы обо всем этом трепались, я успел разлить вино, «отработанное» в «Семье», по хрустальным бокалам. А Присцилла — даже выжрать один бокал нервным залпом. Тут из ванной вышла Рагнара и приехала Жозефина. Пока Жозефина поднималась на этаж, я схватил Рагнару за руку и усадил рядом с Присциллой.

— Ни единого звука! Хочу сделать Жозефине сюрприз. Я серьезно, слышите? Даже не ржать.

Но девушкам было не до смеха. Они украдкой посматривали одна на другую оценивающим взглядом и хранили неловкое молчание.

Жозефину я встретил у лифта. Она была моей любимицей. Образованные девочки вообще моя слабость еще со времен Гипатии Александрийской.

— У меня для тебя сюрприз, солнце!

— Привет, Марат.

— Привет. Позволь, я завяжу тебе глаза.

— Давай.

Я завязал, взял Жозефину за руку и привел на кухню. Отметил, что бутылка вина опустела. Игриво посмотрел в раскрасневшиеся физиономии подруг. Встал у Жозефины за спиной и нежно обхватил ее за плечи. А потом легким движением руки сорвал повязку. Атмосфера немого кино расползлась по комнате. Старик Бунюэль был бы доволен.