София Синицкая - Cистема полковника Смолова и майора Перова

Калибанову не нравилось, что Вася так ловко прыгает по кочкам. Он вёл его в самую чищь — оттуда парень не должен выбраться. Пусть он ухнет с головой в вадью, там по дну хозяин ползает, ухватит за ногу и утянет.

— Иди на мяккой травке отдохни, я сейцас приду! — начальник направлял стрелка в явную ловушку: посреди кочек и пней раскинулась зелёная поляна с кувшинками. Вася не хотел туда идти, Калибанов стал его толкать, стрелок ухватился за берёзку, начальник достал пистолет. Тут за деревьями раздался визг и вопль, потом хриплый хохот, мелькнула женская фигура в платке и ватнике. Калибанов как ошпаренный бросился вдогонку.

Вася остался один. Вдали визжало, стонало, хрипело. Звуки удалялись и смолкли. Из-за деревьев вышла высокая женщина с совершенно белыми, заплетенными в косу волосами.

— Не бойтесь, это кричит гагара. Он побежал за Пташечкой.

— Какой ещё Пташечкой?

— Солнце садится, нужно возвращаться на зону. Вам туда! — женщина махнула рукой. Вася и сам знал примерное направление. Через два часа он вышел к родному забору с колючей проволокой.

Весь следующий день на Мшаве было волнение — рожала Ф-149. Ребёнок сложился пополам и лез спиной, Фэ громко стонала. Наконец, родилась девочка, врач Нина Петровна туго спеленала младенца. Вечером явился из леса ободранный Калибанов, никому ничего не объясняя, пошёл к себе в кабинет и там заснул.

Вася боялся, что начальник его застрелит, но Калибанов вёл себя спокойно, о чём-то размышлял, бродил по зоне, на Цветкова не обращал внимания. Калибанова вывел из задумчивости плач новорожденной. Он взял на руки ребёнка, сел на завалинку и запел, покачиваясь: «Цуроцка, ты цуроцка, цуроцка-доцуроцка».

Со дня на день ждали пятитысячный этап, но он не приходил. Бараки, баня, новая кухня, возведённые в кратчайшие сроки, пахли свежей сосной. Почему не ведут врагов? Калибанов боялся, что члены ВСРУЛа не принимают его всерьёз. Наверно, догадываются, что ни черта он не понял в системе полковника Смолова и майора Перова. Не он внедрил её на Мшаве: на зону она пролезла слепой медянкой, а может, её надуло северо-восточным ветром. Система бесперебойно работала, но нацальник тут был ни при цём.

Калибанов получил шифрованную телеграмму из центра ВСРУЛа о необходимости повышения квалификации руководящих работников НКВД. Планировалось организовать переподготовку начальников лагерей по специальной программе, разработанной батырами ВСРУЛа. Калибанову предписывалось пройти учебный курс в образцово-показательном лагпункте полковника Смолова и майора Перова. Капитан находился в подавленном состоянии — он боялся, что провалит курс, и опять собирался стреляться.

Однажды вечером Калибанов вызвал к себе охранника Цветкова. Он решил назначить его своим заместителем и отправить как самого грамотного в служебную командировку в лагпункт полковника Смолова и майора Перова. Цветков должен был изучить систему на месте, понять её основные принципы и, вернувшись на Мшаву, осветить их Калибанову в устной форме и докладной записке.

Лагпункт батыров ВСРУЛа находился в глухой тайге, надо было преодолеть сто километров. «В лесу — болото, на болоте — остров, на острове — зона, на зоне — сад, в саду яблонь кудрявая, на вышке охранник красные яблоцки стережёт, доложи, цто прибыл совершенно секретно для переподготовки и повышения квалификации». Калибанов дал Цветкову надёжную карту местности, старого Сивку, отечески обнял, приказал «не слушать в лесе гигу и не укаться», для разгона нечистой силы читать устав и отправил в дальнюю дорогу.

В лаборатории Института вакцин и сывороток кандидат Альберт Иванович Привозов пил чай с сухариком и готовился к докладу о пожирателях бактерий, которые успешно используются в период островоспалительных процессов при осложнении инфицированных ран. Альберт Иванович соискал учёную степень доктора медицинских наук. Наевшись, соискатель сел за машинку, но печатал с трудом — на руках были шерстяные варежки и работать приходилось только большим и указательным. В условиях блокады Альберт Иванович героически давал фронту противостолбнячную и противогангренозную сыворотку, за это ему выделили свежеотрезанную голову гипериммунизированной летоспирами лошади. Голова, завёрнутая в защитную «Ленинградскую правду», лежала между оконных рам, Привозов собирался её подарить дочке покойного профессора-голубевода вместе с кульком овса и брошюрой «Как ленинградцу обезопасить себя от заразных заболеваний».