Юрий Пупынин - Побег

Олег вспомнил родной Зауральск, в котором с чистым воздухом тоже было плохо уже давно, и пригорюнился. Вообще, в последние дни он стал как-то чувствительнее.

— Городские парки, их деревья и кусты работают из последних сил, очищая на своих маленьких хлорофилловых фабриках этот чудовищно загрязненный воздух и наполняя его полезными ионами. Но их листочки уже не справляются с этим! Растения сохнут, болеют и легко ломаются на ветру. Наука не могла смотреть равнодушно на этот процесс и решила поддержать угасающую городскую растительность. Был разработан проект технической поддержки городских парков колюче-проволочной изгородью и специальными конфигурациями в виде мотков и навесов. Секрет тут очень прост: когда через проволоку пропускают электрический ток под необходимым напряжением, то с каждой колючки, с каждого ее острия, начинают стекать отрицательные ионы. Возникает эффект очищения, люди просто оживают. И что интересно: растения тоже крепнут и выздоравливают благодаря нашей технической помощи! Перед вами первый пример реализации такого проекта: сад-дегазатор «Прометей».

— Вот только сам проект какой-то... в конструктивном плане старомодный, — сказал Олег, не желая обижать пятнистого мужика.

Мужик согласился.

— Это да, не всем нравится. Кое-кто оскорблен. Но существует проблема конверсии. Со времен социализма осталось очень много бесхозной колючей проволоки, всю оказалось не переплавить. Согласен, что некоторое время наши сады-дегазаторы будут выглядеть несколько... скажем, пенитенциарно. Но на подходе новые идеи: например, колючая проволока украшается большим количеством бумажных цветов: георгинов, лилий, роз. Изгородь будет словно бы в гирляндах.

Саша спросил:

— А вы, военизированный персонал, тут зачем? Ваше присутствие, знаете, релаксации не прибавляет.

— Так проволока же под напряжением! Поймите! А люди часто с детьми приходят. Бывает, помчится какое-нибудь дитя к забору или к мотку, так только подсечкой и спасешь его от беды. Но зато пользы от нашего сада невероятно сколько. Сядьте на скамеечку, подышите, прислушайтесь к себе!

Мужик проводил их до скамьи, а потом вернулся к патрулированию.

Приятели сели и попытались расслабиться. Они дышали полной грудью и опасливо ощущали, как в этом парке, в котором не было ни одной ели и сосны, отовсюду пробивается настойчивый запах хвои. Они прикрыли глаза. Может быть, так пахли отрицательные ионы? Этот аромат почему-то производил странное впечатление, будто бы их окружает не колючая проволока, а заросли металлического сосняка. Запах хмелил, затуманивал действительность и вызывал светлые, давно заброшенные мечтания.

Между тем Геннадий захохотал и стал тыкать Сашу и Олега пальцами под ребра, говоря:

— Вот как! Вот как!

Это было настолько грубо и неделикатно, что Олег и Саша открыли глаза и посмотрели на него с негодованием. А Геннадий продолжал:

— Водка! Водка!

Захмелев от отрицательных ионов, ребята не сразу правильно поняли Геннадия. А он, оказывается, уже сбегал в магазинчик «Продукты», видневшийся за оградой, и теперь гордо тряс новенькой бутылкой.

Вскоре они разливали ее по тонким стеклянным стаканам в гостинице Энергетического университета.

Было решено, что нужно разыскать Светлану Ивановну и получить у нее доступ к какому-нибудь университетскому компьютеру. Саша взялся помочь Геннадию ввести в компьютер готовые куски романа. Оказывается, поэт превосходно владел клавиатурой. После этого можно было попробовать вступить в переговоры с издательством, упирая на провидческую силу предлагаемого произведения, в которую Олег и Саша почти поверили, а сам Геннадий хотя и верил, но не совсем.

Было уже около трех утра, когда они разошлись.

На следующий день Олег взялся за выполнение Катиной просьбы. Катя пожаловалась, что не чувствует российской жизни. Энергетический университет обеспечил борунским студентам занятия и экскурсии, но российскую жизнь, ее шум, цвет, вкус, ее опасности и парадоксы он, конечно, предоставить не мог и не пытался. Говорят, есть сейчас такие фирмы, но они берут за свои услуги огромные деньги.

Но Катя просила всего-навсего о том, чтобы Олег познакомил ее с каким-нибудь нормальным петербуржцем, видя и слушая которого, она попытается ощутить биение жизни, — или, другими словами, пульс нашей загадочной страны.

Олег вспомнил об однокурснике Владике, добрейшем парне, можно сказать — друге, и позвонил ему.