Юрий Пупынин - Побег

— Вот, значит, как, — думал вслух Олег. — Значит, я как персонаж, может, и не планировался автором. Я неожиданно возник. Как нежеланный ребенок. Поэтому автор не знает точно, что со мной делать! Прислушивается, вычисляет. То свободную реплику мне даст. То, наоборот, зажмет мне рот и что-нибудь за меня скажет. А в последнее время он, по-моему, надеется, что я на тебя повлияю в хорошую сторону. Поняла? Он думает, что я отважу тебя от Массимо! Поэтому он Геннадия ко мне с такой просьбой сегодня присылал!

Сестра со страхом смотрела на него.

— Но ты не бойся! Я не буду его рабом! Я помогу тебе, если это, конечно, в моих силах! Что тебе нужно?

Оля отозвалась не сразу.

— Олег, ты только не торопись отказываться. В гостинице, где жил Массимо, остался пистолет. Я хочу, чтобы ты его принес.

— Ты в своем уме? Зачем тебе пистолет? Да и уж наверняка они все в номере перевернули и нашли его. Глупо надеяться, что он тебя там дожидается!

— Он не в номере, — тихо сказала Ольга. — В том-то и дело. Массимо всегда прячет его поумнее на случай обыска. Он на черной лестнице в вентиляционной трубе. На пятом этаже. Я бы сама сходила, но у меня нет уверенности, что в гостинице не осталось полицейских, которые знают, как я выгляжу. Драгоценности-то еще не найдены!

— А ты знаешь, где драгоценности? — Олег посмотрел на нее с любопытством.

— Вовсе нет. Откуда же мне знать? Но Интерпол, наверно, думает, что знаю.

— Ну, хорошо, допустим, я схожу в гостиницу, — начал сдаваться Олег. — Но все-таки ответь, будь добра, зачем тебе, доброй и спокойной женщине, матери двоих детей, огнестрельное оружие?

Ольга взглянула в сторону, как всегда делала перед тем, как начать хитрить.

— Низачем. Ты пойми: они то и дело могут начать в гостинице основательный поиск. Бриллианты их страшно интересуют. Не хватало, чтобы они при этом нашли пистолет с отпечатками пальцев Массимо! А так мы его хоть от этого убережем.

Олег на всякий случай надел плащ. Подошел к зеркалу, пониже надвинул кепи на глаза, скрывая их настырным длинным козырьком. На улице уже стемнело, но маскировка не помешает.

Ольга торопливо дошептывала подробности.

— Помни: пятый этаж. Вентиляционную решетку над дверью надо немножко дернуть, она отходит легко... А за нею полиэтиленовый пакет. И помни: если остановят, от всего отказывайся. Нашел, и все! За решеткой, мол, что-то белело, решил посмотреть. Массимо не впутывай, и тебе ничего не будет. Иди!

Олег добрался до отеля, где Массимо снимал номер, без приключений. Он никогда не имел дела с борунской полицией, но о ее корректности был наслышан. «Может ли такое быть, — задумывался порою он, — полиция и корректность? Тут что-то не то. Даже в иностранных фильмах полиция дерется почем зря».

На седьмом этаже был известный в городе бар, так что для отвода глаз он поднялся туда. Но заходить не стал и сразу повернул к двери на черную лестницу.

Все было правильно! Сквозь белый фирменный мешок известного супермаркета с огромным красным яблоком на боку прощупывался пистолет. Он был легче и меньше, чем ожидал Олег, насмотревшийся внушительных кольтов и смит-энд-вессонов в американских боевиках (борунское телевидение обожало их крутить). Почти счастливый от того, что все сделано, что он не арестован, Олег вышел из гостиницы на холодный ночной воздух. Подошел к фонарю под деревьями (перед гостиницей был крошечный скверик), раскрыл мешок и заглянул внутрь.

Парабеллум? «Готовься к войне». Сунул в мешок руку, ухватил за рукоять. Это было здорово!

Довольный собою, Олег двинулся по асфальтовой дорожке к автобусу. Он не заметил, что за ним от дерева к дереву рывками двигалась черная тень.

Профессор физики Виктор Павлович Коновалов был специалистом по спектральному анализу звездного света. В годы юности он очень не любил окружавшее его общество и, желая оказаться от него подальше, выбрал себе такую отвлеченную специальность. При этом Виктор Павлович не был рассеянным теоретиком, — напротив, он оставался человеком очень даже земным, страстно ценившим разного рода стейки и шотландский виски. Впрочем, это все было привито заграничной жизнью; на самом деле он всегда соглашался и на хорошую водку, особенно с домашними соленостями. И при этом понимал в звездных спектрах так тонко, словно сам сочинял их, как композитор музыку.

Несмотря на то, что специальность он выбрал при участии ума, а не сердца, он добился неплохих успехов и стал все чаще приглашаться на международные конференции, а также для участия в научных проектах. Честная работа его, сидение до полуночи, весомые результаты создали ему такую устойчивую славу, что однажды из-за него поссорились два японских университета. Ректорам пришлось даже тянуть жребий, к кому он поедет в первую очередь.