Это было совсем не похоже на Вену. Нью-Йорк, сплошная современность, от фундаментов до небес, город, состоящий из автомобилей, стекла и бетона, людей, людей и снова людей, воплощавших собой этот современный мир, такой далекий от Европы. Курт с друзьями чувствовали себя в нем во всех смыслах чужаками.
После того как Сайбони причалил и пассажиры прошли медосмотр [201] Список пассажиров и команды, SS Siboney , 27 марта 1941, PNY.
, детей высадили с парохода и передали даме из Общества помощи еврейским эмигрантам, которое сотрудничало с Комитетом помощи еврейским детям в Германии. Их них троих только Курт знал, куда отправится дальше. У Карла и Ирмгард в Америке не было ни родственников, ни друзей; благотворительная организация нашла для Ирмгард семью в Нью-Йорке, а для Карла – в далеком Чикаго. Ночь они провели в отеле, и вот пришло время расставаться. Своих друзей Курт больше так и не увидел [202] Автором, самим Куртом и организацией «Тысяча Детей» (One Thfusand Children) были предприняты всевозможные усилия, чтобы разыскать Карла Кона и Ирмгард Саломон, но об их дальнейшей жизни не нашлось никакой информации.
.
* * *
Незнакомые названия мелькали за окном, ничего не говоря Курту, мальчику из Австрии. Каждое напоминало о предыдущей волне религиозных иммигрантов, скучавших по родным городам: Гринвич, Стамфорд, Олд-Лайм, Нью-Лондон, Уорик. Железная дорога шла по побережью через Коннектикут до Провиденса на Род-Айленде. И там главная линия заканчивалась.
Когда Курт вышел из вагона, неся в руках чемоданчик, прокочевавший с ним весь путь от Им Верд, его встретила женщина примерно одних лет с матерью, но одетая куда богаче. К его удивлению, она обратилась к нему на немецком, представившись миссис Маурер, старой подругой мамы. Вместе с ней на платформе стоял мужчина средних лет в сопровождении женщины; оба взирали на Курта со сдержанной благожелательностью. Почтительным тоном миссис Маурер назвала его имя: судья Сэмюэл Барнет, покровитель Курта.
Судья Барнет, приближавшийся к пятидесяти годам, оказался невысоким и плотным, с седеющими редкими волосами, большим мясистым носом, густыми бровями и обманчиво сонным взглядом [203] Описание: выдержки из системы селективного обслуживания, групповая запись номер 147: NARA.
. С виду он казался суровым, даже немного надменным. Дама, стоявшая рядом с ним, почти не превосходившая Курта ростом и такая же коренастая, как судья, оказалась его сестрой, Кейт. Миссис Маурер объяснила, что жить Курт будет не у нее; вместо этого они договорились, что он поселится у судьи Барнета.
Из Провиденса они поехали на машине через Массачусетс, мимо бесконечных речушек, бухт и заливов. Наконец добрались до конечного пункта, Нью-Бедфорда, большого города в дельте. Этот юго-восточный уголок штата густо населяли иммигранты из Англии, о чем свидетельствовали дорожные указатели на много миль вокруг, до самого Бостона: Рочестер, Тонтон, Норфолк и Брейнтри. Все, что понял Курт, это что Нью-Бедфорд еще меньше похож на Вену, чем Нью-Йорк – город с речными паромами и небольшими ладными общественными зданиями, бумажными фабриками и длинными улицами, застроенными белыми дощатыми домиками под серой черепицей, на которых гудели автомобили, играли дети и озабоченные горожане с достоинством шагали по делам.
Столп и опора всего города – особенно его еврейской общины, – Сэмюэл Барнет, по мнению Курта, должен был жить в роскошном особняке в пригороде; вместо этого автомобиль свернул на подъездную дорожку к обычному домику среднего класса, стоящему вплотную с другими, почти такими же, но все-таки не совсем.
Приняли Курта тепло, но сдержанно. После того как миссис Маурер ушла, всякое общение стало невозможно. «Pat-a-cake, baker’s man» тут помочь не могло. К счастью, судья принимал его не один. Сэмюэл Барнет вдовел уже более двадцати лет, и с ним жили три его сестры, все старые девы. Кейт, Эстер и Сара провозгласили себя тетушками Курта, окружили застеснявшегося мальчика и повели смотреть его комнату. Раньше собственной комнаты у него никогда не было.
На следующее утро он проснулся от того, что кто-то стоял рядом с кроватью. Это оказался мальчуган лет трех, одетый в пальтишко из верблюжьей шерсти, который очарованно на него смотрел. Потом открыл рот и что-то залопотал – опять этот тарабарский английский! Похоже, малыш чего-то от него хотел, но Курт не мог понять, что именно. Лицо малыша перекосилось от расстройства, и он отчаянно заревел. Потом повернулся к мужчине, возникшему у него за спиной, и пожаловался: «Курт не хочет со мной говорить!»
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу