Мо Янь - Лягушки

– Этого мальчика, – в клетушке, куда указывала тетушка, была кукла с маленькими прищуренными глазками и перекошенным в глупой улыбке ртом, – который, негодник маленький, должен был родиться в феврале 1983 года в Уцзяцяо в семье У Цзюньбао и Чжоу Айхуа, тетушка тоже сгубила. Теперь все хорошо, шалуну очень повезло, он переродился в семье чиновника из управы Цинчжоу, и отец, и мать – госслужащие, дед мальчика занимает высокое положение в провинции, по телевизору часто показывают. Прости бабку, малыш.

– Вот эти две сестренки-красавицы, – указала тетушка на двух куколок, спокойно лежавших в своей клетушке, – должны были появиться на свет в 1990 году. У отца с матерью была проказа, они хоть и вылечились, но руки у них были как куриные лапы, а лицами – ходячие мертвецы. Родись эти дети в такой семье, они были бы обречены на неисчислимые страдания. Тетушка и погубила их, и спасла. Теперь же все хорошо, в ночь на новый 2000 год они родились в городской народной больнице Цзяочжоу, дети тысячелетия. Отец – известный актер оперы маоцян, мать – хозяйка магазина модной одежды. В прошлом году на новогоднем вечере сестренки выступали в телевизионной программе, исполняли знаменитую арию маоцян «Чжао Мэйжун любуется фонарями»: «Вот багровый баклажан, и растрепа лук-порей, в пупырышках огурец, редька соком истекает-сверкает, краб лупоглазый клешней грозит, несушка над яйцом кричит…» Родители специально позвонили, чтобы я не пропустила эту программу, а я смотрю – и слезы ручьем…

– А этот вот, – тетушка показала на косоглазого глиняного мальчугана, – должен был родиться в семье Чжан Цюаня из деревни Дунфэнцунь, но не случилось ему тогда. Хоть и говорят, что нельзя целиком винить тетушку, но тетушка тоже виновата. Переродился этот шалун в июле 1995 года в семье второй дочери этого Чжан Цюаня – Чжан Лайди. Та послала за мной, она уже родила двух дочек, и еще один ребенок был бы нарушением ограничения рождаемости. Хотя ее отец тогда пробил тетушке голову и ненавидел несказанно, тетушка все же вернула ей ребенка, которого должна была родить ее мать. Изначально он был ее младшим братом, а теперь стал сыном. Эту тайну только тетушка и знает, теперь вот вам раскрыла, смотрите, держите язык за зубами. Мальчик этот нехороший, выведал, что тетушка боится лягушек, вот он как-то посадил лягушку в бумажный пакет и напугал тетушку до смерти. Но тетушка зла на него не держит, райских мест не бывает, и хорошие, и плохие – все люди…

Наконец тетушка указала на куклу, которую только что положила в клетушку:

– Узнаете?

– О чем речь, тетушка, – проговорил я, сдерживая слезы. – Конечно, узнаю…

– Этот ребенок, тетушка, вскоре должен родиться, – подхватила Львенок. – Отец у него драматург, а мама – медсестра на пенсии… Спасибо вам, тетушка, я уже беременна…

Вы понимаете, сенсей, что, излагая Вам это, я похож на глупца, который описывает свой сон? Я признаю, что у тетушки не все в порядке с психикой, жена из-за искренности своих желаний тоже в этом плане немного неуравновешенна, но я надеюсь, Вы сможете войти в их положение и понять. Признавший свою вину преступник всегда пытается найти способ утешить себя, ну как в известном Вам рассказе Лу Синя «Моление о счастье». Тем трезвомыслящим людям, среди которых оказалась выброшенная за порог тетушка Сянлинь, не следовало разрушать ее иллюзии, дать ей надежду, чтобы она смогла освободиться, чтобы по ночам ее не мучили кошмары, чтобы она смогла жить дальше как человек невиновный. Я соглашался с ними, даже прилагал все усилия, чтобы уверовать в то, во что верили они, и, должно быть, сделал правильный выбор. Понимаю, что люди с научным мышлением могут поднять меня на смех, те, что стоят на высоконравственных позициях, могут подвергнуть меня критике, вплоть до того, что найдутся такие сознательные, которые могут сообщить на меня куда надо. Но я не переменюсь, лучше пребуду в таком невежестве ради этого ребенка, ради тетушки и Львенка, двух женщин, которые посвятили себя этому особенному делу.

Тетушка в тот день вынула стетоскоп и с нарочитой серьезностью стала выслушивать Львенка. Та лежала, заголив живот и сияя от счастья; тетушка делала все сосредоточенно и торжественно. Потом своими руками, которыми так восхищалась моя матушка, тетушка стала ощупывать Львенкин живот.

– Месяцев пять, наверное? Прекрасно, сердцебиение плода отчетливое, подлежание правильное.

– Больше шести, – смущенно зарделась Львенок.