Мо Янь - Лягушки

– Я же его мама, у меня может появиться молоко!

Когда-то я слышал, что матушка говорила нечто подобное, но в этом много от легенды, полностью верить нельзя. Думаю, у молодой женщины, уже имевшей беременности и имеющей опыт лактации, при раздражении ротиком ребенка, при огромной силе любви память о молокоотделении может пробудиться, но с женщиной в таком возрасте, как у Львенка, никогда не беременевшей, такого чуда не случится. А если и случится, то это будет просто диво-дивное.

Мне ничуть не стыдно рассказывать Вам про такие вещи, сенсей. Вы, отец с большим любящим сердцем, вырастивший ребенка, на которого врачи махнули рукой как на безнадежного, столкнулись при этом с немалым числом подобных чудес. Поэтому, думаю, Вы наверняка можете понять мое состояние, понять подобную одержимость моей жены. Последнее время она чуть ли не каждый вечер требует, чтобы я занимался с ней любовью. Из полой внутри редьки она превратилась в сочный медовый персик. Это уже почти чудо, которое приводит меня в крайний восторг. И всякий раз напоминает, мол, ты, Кэдоу, полегче давай, не так грубо, не повреди мне сыночка. А после каждый раз положит мою руку себе на низ живота: «Чувствуешь, как он меня пинает?» Каждое утро теплой водой груди обмывает, нежно оттягивает запавшие соски.

Когда мы сообщили отцу – а ему уже скоро девяносто – радостную весть о том, что Львенок беременна, у него борода затряслась, он расплакался и растроганно проговорил:

– Видит все правитель небесный, явили предки силу свою, добрым людям доброе воздаяние, амитофо! [110] Амитофо – китайская транскрипция имени Амитабхи-будды.

Сенсей, мы уже как следует обзавелись детскими вещами. Понакупили все самое лучшее. Японская коляска, корейская кроватка, шанхайские бумажные подгузники, дубовая ванночка из России… Львенок категорически против молочных бутылочек, а я ее убеждаю, мол, а если молока будет недостаточно? Лучше купить на всякий случай, вот и купили одну французского производства и порошкового молока импортного, новозеландского. К новозеландскому сухому молоку мы тоже особого доверия не испытываем, вот я и предложил завести козу. Будем держать ее у отца, он будет там жить, и каждый день будем кормить нашего деточку парным козьим молоком. Львенок приподняла руками свои пышные груди и недовольно бросила:

– Я больше чем уверена, что молоко у меня будет бить как из фонтана!

Из далекой Испании позвонила дочка, стала спрашивать, чем мы заняты, и я сказал:

– Яньянь, вообще-то неловко об этом говорить, но на самом деле радостные новости: твоя мама беременна, и скоро у тебя будет маленький братик!

Дочь на миг опешила, потом в ее голосе появилось радостное удивление:

– Папа, это правда?

– Конечно, правда.

– Но маме уже столько лет!

– А ты в Сети поищи, недавно в Дании женщина шестидесяти двух лет родила двух здоровых младенцев.

Тут дочка радостно воскликнула:

– Как здорово, пап, я вас поздравляю, горячо поздравляю! Что вам нужно? Я пришлю.

– Да ничего, здесь есть все, что нужно.

– Не важно, нужно вам или не нужно, я все равно куплю, чтобы выразить свои чувства. Папа, поздравляю вас, это все равно, что тысячелетнее железное дерево расцвело, древняя сухая ветвь дала побег, вы сотворили чудо!

Сенсей, я всегда испытывал глубокие угрызения совести по отношению к дочери, потому что смерть ее родной матери имела прямое отношение ко мне. Ради своей так называемой карьеры я загубил жизнь Ван Жэньмэй, а также жизнь ребенка в ее утробе. Если бы тот ребенок выжил, ему теперь было бы уже за двадцать. Так или иначе, сейчас должен появиться еще один сынок, утешаю я себя, и он по сути дела и есть тот ребенок, он появляется с опозданием в двадцать с лишним лет, но все же появляется.

Мне очень стыдно, сенсей, но пьесу эту смогу написать лишь позже. Ребенок, который должен появиться на свет, конечно, гораздо важнее какой-то пьесы. Это тоже, может быть, хорошо, потому что фрагмент моего прежнего замысла полон мрака и крови, одна погибель и никакого рождения, одно разочарование без надежды. Напиши я такое произведение, оно лишь отравляло бы людям душу, усиливало бы мое чувство вины. Поверьте мне, сенсей, эту пьесу я точно напишу. Вот родится ребенок, возьму в руки перо и воспою гимн новой жизни. Не могу доставить Вам разочарование.

В этот отрезок времени мы со Львенком ходили проведать тетушку. Был солнечный денек, на двух софорах у нее во дворе как раз распустились цветы, а некоторые даже опадали. Тетушка сидела под софорой, закрыв глаза, и что-то невнятно бубнила. На ее седые, густые, как травостой, волосы нападало множество цветов, а над головой кружила пара пчел. У окна перед установленной на подпорках позеленевшей каменной плитой на низенькой табуретке сидел наш дядя мастер Хао. Этот человек, удостоенный в уезде звания мастера народных промыслов, раскатывал комок глины. Взгляд его блуждал, дух тоже где-то витал.