Мо Янь - Лягушки

– Я его дочь, все его долги я верну!

Сенсей, у меня в Пекине есть приятель, специалист ожогового научного центра при триста четвертой больнице академического уровня. Так он мне как-то сказал, что душевные мучения ожоговым больным гораздо труднее переносить, чем физические страдания. После того как они первый раз видят в зеркале свое обезображенное лицо, это страшное потрясение и ужасные страдания трудно выдержать. Чтобы жить дальше, таким людям необходимо невероятное мужество.

Человек – порождение своего окружения, сенсей, в некоторых особых обстоятельствах трус может стать храбрецом, разбойник может творить добрые дела, даже скупой, который волоска своего не вырвет для других, тоже может не пожалеть никаких денег. Появление Чэнь Мэй и то, что она решительно взяла все на себя, повергло меня в смущение, а это смущение обратилось в преданность долгу. А преданность долгу требует быть щедрым. Сначала Ли Шоу, а потом и мы обратились к Чэнь Мэй:

– Мэйцзы, славная девочка, мы хотим оплатить часть задолженности твоего отца.

– Спасибо вам за доброту, – холодно заявила Чэнь Мэй, – но наша задолженность другим слишком велика, почти неподъемна.

– Вон отсюда! – заорал Чэнь Би. – Злой дух, скрывающийся за черной вуалью, ты еще смеешь выдавать себя за мою дочь! Мои дочери – одна в Испании учится, недавно вот с принцем полюбили друг друга, поговаривают о свадьбе; другая в Италии, приобрела старейший в Европе винный завод, где производят самые лучшие вина, большой корабль в десять тысяч тонн с этими винами уже идет в Китай…

Очень стыдно перед Вами, сенсей, столько времени уже ждете эту пьесу, а я за нее так и не садился. Материала на самом деле слишком много, иногда чувствую себя отчасти как та собака, что лает на Тайшань – не знает, с какой стороны зайти, чтобы укусить. Когда обдумываешь свой замысел, в реальной жизни происходит что-то связанное с этим материалом, и ее богатая театральность постоянно ломает мой замысел. Кроме того, в еще большей степени меня мучает то, что я и сам против воли погружаюсь в невероятные хлопоты. Даже не знаю, как от них избавиться, или, скажем, не знаю, как сыграть взятую на себя в этом деле роль.

Сенсей, думаю, Вы уже догадались: то, о чем я говорил ранее – не фантазия, а неопровержимая реальность. Львенок наконец призналась, что втайне решилась на то, чтобы моего маленького Головастика, моего ребенка выносила в своей утробе Чэнь Мэй. Мне кровь бросилась в голову, охватила безудержная ярость, и я закатил ей крепкую пощечину. Согласен, бить людей неправильно, тем более таким, как я, нацепившим лавровый венок «драматурга», непозволительно подобное варварское поведение. Но, сенсей, в тот момент я действительно обезумел от гнева.

После поездки на плоту Плоской Башки я тут же стал наводить справки, но мои попытки пройти в Центр разведения лягушек всякий раз пресекал охранник. Звонил Юань Саю и двоюродному брату, но они уже сменили номера мобильных. Допытывался у Львенка, но она посмеялась и назвала меня психопатом. Распечатал все, что было в Сети, о беременностях, связанных с теми, кто выступал от лица Центра, и представил в городской комитет планирования семьи, оставил там эти материалы, но никакого результата это не дало. Обратился в управление безопасности, но в приемной мне сказали, что такими вопросами они не занимаются. Позвонил по горячей линии мэра, там обещали непременно довести до его сведения… Сенсей, так прошло несколько месяцев. Когда я наконец выжал из Львенка истинное положение вещей, ребенку в утробе Чэнь Мэй было уже шесть месяцев. В свои пятьдесят пять я не пойми как снова должен был стать отцом ребенка. И отцом я, заказчик, становился лишь путем рискованного, бесчеловечного прерывания беременности и медикаментозного вызывания схваток. В молодые годы я в результате этого потерял Ван Жэньмэй, от этой вечно висящей вины больше всего болела душа. А теперь, хоть я и старался изо всех сил, сенсей, от моих стараний не было никакого толку, потому что в Центр было не попасть, а даже если бы я туда и пробрался, увидеться с Чэнь Мэй мне бы не удалось. Думаю, в этом Центре должна быть замысловатая система тайных ходов, ведущая в подземный лабиринт. К тому же со слов Львенка я понял, что Юань Сай и мой двоюродный брат связаны с мафией, что они разозлились, никакого родства не признают и могут провернуть любое дело.

От моей пощечины Львенок попятилась и села на пол. Нос расквашен, кровь ручьем. Прошло немало времени, прежде чем она издала какой-то звук: не то всхлип, не то презрительный смешок.