Карина Сайнс Борго - В Каракасе наступит ночь [litres]

Аврора Перальта лежала на полу. Ее глаза были открыты, губы на бледном лице казались неестественно красными. Я не знала, что хуже: боль в голове, ужас, который я испытала при виде Авроры, или страх выдать себя паническим воплем.

– Аврора! Аврора! – просипела я. – Это я, Аделаида. Соседка!

Ответа не было, и я, преодолевая страх, опустилась на колени и прижала пальцы к ее шее, чтобы пощупать пульс. Аврора была твердой и холодной, и меня охватила смесь отвращения и жалости. А еще через мгновение я почувствовала, как толстая змея тошноты поднимается по моему пищеводу. Вскочив на ноги, я бросилась в кухню, благо квартира была почти такой же, как наша, склонилась над раковиной, и меня вырвало едкой, горькой желчью.

Вернувшись на подгибающихся ногах в гостиную, я еще раз взглянула на мертвую и поняла, что ничего не чувствую. Аврора Перальта стала всего лишь еще одним трупом в этом городе призраков.

На столе я обнаружила миску с яйцами, которые Аврора взбивала, когда смерть застала ее врасплох. Гостиная с мебелью без чехлов напоминала плохой натюрморт. Глядя на эту картину, я испытала приступ сочувствия к Авроре – сочувствия, которого не испытывала, пока она была жива. Стоя возле ее безжизненного тела, я понемногу начинала понимать, как соединились нити судьбы, которые много лет назад привели нас в квартиры, разделенные одной тонкой стеной. Аврора Перальта умерла, а я, Аделаида Фалькон, была жива, но нас по-прежнему связывала некая невидимая нить. Пуповина, протянувшаяся между живой и мертвой.

Оглядевшись по сторонам, я поискала что-то, чем можно было бы накрыть тело. Больше всего мне хотелось закрыть ей глаза, которые смотрели на меня из холодного посмертия. Один за другим я выдвигала ящики комода, рассчитывая найти простыню, одеяло или просто полотенце – достаточно большое, чтобы накрыть Аврору целиком. Наконец в шкафу в хозяйской спальне я обнаружила простыню. Накрывая труп, я зажмурилась, чтобы не видеть неподвижного взгляда Авроры.

Когда все было готово, я открыла глаза и еще раз огляделась по сторонам. Что здесь произошло? Ах, если бы только стены могли говорить! Кто убил Аврору? Или она умерла естественной смертью?.. Был ли это внезапный сердечный приступ или какая-то запущенная болезнь? Ответов я не знала – все происходило слишком быстро и сбивало меня с толку. Несомненно было одно: она умерла, а я – нет, но на этом проблемы, увы, не заканчивались. Кто будет задавать вопросы об Авроре Перальте? Кто будет ждать ее звонка? Кто ее хватится – родственник, подруга, любовник? Или она, как и я, была человеком в достаточной степени одиноким, и ее смерти никто не заметит? Хорошо бы так…

На тумбочке, рядом с разряженным телефоном, лежали три конверта, два вскрытых и один запечатанный, а также связка ключей, которыми Аврора не успела воспользоваться, чтобы запереть дверь. Должно быть, подумала я, она выносила мусор и просто захлопнула за собой дверь, не задвинув засов, благодаря чему я и смогла войти, просто нажав на ручку. Любой нормальный житель Каракаса запер бы дверь на засов не задумываясь, да еще дважды проверил замок, но Аврора этого не сделала. Интересно было бы знать, что заставило ее забыть обо всем и начать взбивать яичные белки, которые засохли в миске острыми конусами?

Быть может, ее все-таки убила Генеральша или кто-то из ее подчиненных? Или они проникли в квартиру, но бежали, увидев, что она уже мертва? Почему они предпочли захватить мою квартиру, а не эту?.. В поисках ответа на свои вопросы я еще раз обошла комнаты, но нигде не было никаких следов насилия. Не было и никаких признаков беспорядка, который оставили бы грабители, искавшие в шкафах деньги и драгоценности. Все выглядело как обычно, если не считать мертвой женщины, которая вытянулась в кухне на полу. Кстати, сколько Аврора там пролежала?.. Наверняка несколько дней. А значит, все это время в кухне горел свет, который выключался только тогда, когда не было электричества.

Меня охватил ужас, противный липкий ужас. Я разрывалась между желанием бежать отсюда со всех ног и… остаться. Да и бежать мне все равно было некуда. Дома у меня не стало. Единственным выходом было податься в Окумаре, к теткам, но что я там буду делать? Как зарабатывать на жизнь? В полицию я все же решила не ходить, и мысль о нежданно-негаданно подвернувшемся мне убежище все настойчивее стучалась мне в голову Думай, думай, думай, подстегнула я себя. Аделаида Фалькон, думай!..

В квартире, которая еще вчера была моей, по-прежнему раздавались чужие шаги. Они были намного громче, чем звуки, которые мы с мамой когда-то слышали за стеной, отделявшей нас от квартиры Авроры. Прислушавшись, я смогла различить стук пластиковых шлепанцев, которые носила Венди, смех Генеральши, шорохи, скрипы и другие звуки – банда прибирала к рукам захваченную территорию. Их не заглушала даже громкая музыка, все та же « Tumba-la-casa, mami, tumba-la-casa – Ты должна разрушить этот дом, мама…», сделавшаяся саундтреком моего кошмара наяву.