Лев Николаев - Тополиный пух - Послевоенная повесть

Дома Сережка все-таки подумал: «Как же будет потом, когда я завтра прогуляю школу? Может, сказать, что заболел? Не поверят… Что же тогда?»

Он так ничего и не придумал.

Солнце уже клонилось к закату. Сережка стоял на балконе, смотрел на тополя сверху и не видел их стволов — все закрывала зеленая масса листвы. Отсюда, с пятого этажа, листва казалась совсем безмолвной, лишь только переливалась в отсветах заходящего солнца. А солнце плавало в облаках огненным шаром. «В тучу спускается», — заметил про себя Сережка и вспомнил бабушку, которая всегда говорила: «Если солнце садится в тучу — будет завтра дождь». А интересно, будет ли дождь завтра?

Назавтра дождя не было. — Как они и договорились, Сережка подошел утром к Колькиной квартире. Дверь в ней была приоткрыта, и тут же в щель просунулась рука, а потом показался и сам Колька:

— Давай… — тихо произнес он и, схватив у Сережки портфель, пошел прятать его в ванную. Сережка остался ждать.

«А хорошо, если бы никто не заметил, что я иду без портфеля», — размышлял он.

Когда они с Колькой вышли из подъезда, им навстречу катила коляску Лисянская. «Ну, вот еще! Нина Львовна тут топчется!» Однако Нина Львовна не обратила на них никакого внимания. Выйдя со двора, Колька повернул в школу, а Сережка направился в сторону большой улицы.

…Когда чемоданы уже лежали в машине и все было готово к отъезду, Вера Николаевна спохватилась:

— Зеркало забыла. Хотела взять и забыла…

Она еще раз порылась в своей сумочке и передала ее Сережке.

— Подержи. Я сейчас… Быстро…

И Вера Николаевна заторопилась к подъезду.

Павел Андреевич открыл капот, что-то проверил, трогая руками промасленные детали, а потом, сильно хлопнув, закрыл его.

— Не суеверный я, Сережа, а в приметы верю, — сказал он. — Дороги не будет…

— Почему? — удивился Сережка.

— А вот видишь, Вера Николаевна вернулась.

Сережка, и раньше, кажется от бабушки, слышал, что когда кто-нибудь уезжает и вдруг, забыв что-то, возвращается, то путь может быть несчастливым. Теперь тревога передалась и ему. «А вдруг и вправду что-то случится?»

Вышла Вера Николаевна.

— Я готова, — громко объявила она.

— Я тоже, — ответил ей Павел Андреевич и подошел к Сережке. — Ну, будь здоров… Да, — вспомнил он. — Я хочу тебе оставить наш адрес в Загорске.

Павел Андреевич достал записную книжку, похожую на фабричный пропуск, который Сережка не раз видел у матери, и начал писать.

— Вот, — протянул он ему листок. — Письмецо мне напишешь, как живешь, как дела. И вообще — пиши. Не пропадай. А мы тебе будем отвечать. И большой привет маме. Обязательно передай — не забудь.

Он пожал Сережке руку, а Вера Николаевна, снова порывшись в своей сумочке, вытащила оттуда плитку шоколада:

— Вот, Сереженька…

— Что вы! Не надо!

Сережка даже отступил назад, но она успела положить шоколад в верхний карман его рубашки.

Машина отъехала.

В милиции ему не верили.

— Врешь ты все, парень, — говорил лейтенант, вперив проницательный взгляд в Сережкины глаза. — Говори честно!

— Я говорю.

— Ну, что ты говоришь, я это уже слышал.

Лейтенант был молоденький. Казалось, сними с него форменную гимнастерку, и ничего не останется от его строгости. С розовыми пухлыми щеками и кругленьким подбородком он будет похож на какого-нибудь спортсмена из юношеской команды или просто на ученика выпускного класса.

Однако долго рассматривать лейтенанта Сережке не пришлось.

— Выворачивай карманы! — услышал он его голос. Сережка вывернул. На стол выпали платок, плитка шоколада, бумажка с адресом, который дал ему Павел Андреевич, и… кольцо.

— Ого! — лейтенант осторожно взял в руки колечко. — Бриллиантовое, — определил он сразу же. — Как горит!

На всех присутствующих в комнате это произвело впечатление. Все вроде даже забыли, почему они здесь находятся — кто по работе, а кто по другим причинам, — и двинулись с места. Дежурный покраснел еще больше. Ему никогда не приходилось держать в руках бриллиант. «Сколько же оно стоит? Тысячу? Две?..»

Он долго вертел кольцо, любуясь как бы впаянными в камень огоньками, даже попытался надеть его на мизинец, причмокивая от удивления.

— Да ты, парень, я вижу, работаешь с размахом… Камешками промышляешь, — серьезно заметил он. — Ну и востер! Так откуда у тебя колечко? Давай, дружок, рассказывай, выкладывай все по порядку.

Сережка рассказал.

— Ладную историю придумал, — хмыкнул лейтенант. — Но не верится мне что-то…