Хелен Брайан - Долина надежды [litres]

Вчера остальные миссионеры устроили нам елико возможно теплый прием. Они вознесли благодарственные молитвы в честь нашего благополучного прибытия, а сундуки с товарами, которые мы привезли с собой, вызвали у них неподдельную радость. Женщины приготовили прекрасный горячий ужин, угостив нас жареной олениной, овощами и пирогами. Мы воздали должное угощению, хотя мне и показалось, что местные дамы не умеют обращаться со сдобным тестом столь же искусно, как это делает мама.

Вы наверняка не удивитесь, узнав, что желудок миссис Уитакер отказался принимать оленину и пирог.

После ужина и молитв мы с миссис Уитакер с удовольствием освежились, искупавшись в ручье, протекающем позади миссии, хотя и принимали ванну в весьма скромном виде, в нижнем белье. Складки на моем облачении пришлись весьма не по нраву миссис Уитакер. Кажется, я еще не встречала большего недовольства, чем то, что было написано у нее на лице. Случись завтра Вознесение, она непременно бы сердито нахмурилась.

Но сначала я должна поведать вам о нашем путешествии, каковое временами представлялось мне куда более долгим и трудным вследствие того, что именно миссис Уитакер оказалась моей спутницей. Я начну с того душераздирающего момента два месяца тому, когда папа перед рассветом погрузил мой сундучок в крытую повозку преподобного Уитакера и я расцеловала вас всех на прощание. Когда он помогал мне забраться внутрь, я помолилась Господу, прося его дать мне силы, потому как мне пришлось крепко стиснуть в руках Библию, чтобы не подобрать юбки и не спрыгнуть на дорогу, а потом бегом вернуться домой. Колеса скорбно застонали, как только мы покатили вниз по подъездной аллее, и на мгновение я вообразила, будто меня везут на казнь, совсем как бедную королеву Франции Марию-Антуанетту, а не в дальние края, дабы совершить богоугодное дело, к каковому всегда следует приступать с радостным сердцем. Когда мы проезжали мимо полей и ворот Гендерсонов, я опустила голову. Мне не хотелось, чтобы миссис Уитакер заметила, что под дорожной шляпкой, которую так замечательно украсила сестричка Маргарет, по щекам моим катятся слезы. Миссис Уитакер никогда не упускает случая выразить свое недовольство, и она наверняка прочла бы мне резкую нотацию.

Я рассказываю вам о том, сколь тяжело было мне расставаться с вами, не для того, чтобы опечалить вас, а чтобы показать, что мне пришлось выдержать нелегкую битву с собой, дабы не роптать по поводу решения, кое я приняла исключительно по собственной, а не чьей-либо воле. В то утро я хоть и дала волю слезам под покровом предрассветной темноты, но твердо решила сохранять жизнерадостный вид на протяжении всех жарких и утомительных дней дороги, которая нам предстояла. Да и в перемене мест скрыта некая притягательность, способная улучшить даже самое скорбное расположение духа. Через несколько недель плоские поля Мэриленда сменились покатыми холмами Вирджинии, похожими на облысевшие головы каких-то великанов. Сколь велик мир! Вокруг нас сомкнулся густой лес, и вскоре мы достигли реки. Преподобный Уитакер заявил, что мы взойдем на борт плоскодонной лодки, на которой и проделаем почти весь оставшийся путь.

На месте высадки, кое оказалось грязным и топким, царила суета. Мы должны были плыть вместе с целой флотилией плоскодонок, плотов и каноэ, что, по идее, должно было обезопасить нас от нападения индейцев, и в каждом плавучем средстве сидели один или два человека с длинноствольными ружьями. Мы с Уитакерами и еще несколькими пассажирами сгрудились на грубом деревянном помосте, несколько приподнятом над илистым берегом и служившим своего рода причалом, хотя и довольно шатким, и принялись ждать. Почти полдня мы провели под лучами палящего солнца, пока плоты загружались многочисленными семействами, надеющимися застолбить за собой участки земли на юге, вместе с их скарбом, овцами, коровами, лошадьми и даже свиньями, курами, плугами и мешками зерна, мотыгами и прялками.

Рабы сложили штабелем черную патоку, виски и ружья, кои следовало доставить на торговый пост, который и был пунктом нашего назначения. От бочонков с виски исходил отвратительный запах, что, несомненно, случится и с мужчинами, кои станут пить его. Пока шла погрузка виски и ружей, нас развлекали – хотя это слово не совсем уместно в данном случае – громогласным пересказом многочисленных историй о пьяной пальбе, которой подобные поставки обыкновенно сопровождались. Миссис Уитакер все крепче поджимала губы, и впервые за все время я ощутила к ней нечто похожее на симпатию. То скверное и грубое место, куда мы направлялись, наверняка вызывало у нее беспокойство. Я и сама изрядно тревожилась, но решила положиться на Господа в том, что он благополучно проведет нас любой долиной теней. Или по воде. Глубокие воды заставляют меня нервничать.