Хелен Брайан - Долина надежды [litres]

Надеюсь, что вы пребываете в добром здравии, как и я. Спустя полтора года у меня появилась возможность отправить вам длинное письмо! Совет миссии предостерегал нас, что нам предстоит страдать от разлуки со своими семьями ради того, чтобы исполнить богоугодное дело среди индейцев, и признаюсь вам, что ужасно скучаю по вам, хотя понимаю, что Господь, испытывая нас, никогда не оставит милостью своей в трудную минуту. В этом краю гор, рек, скал и лесов, диких и непроходимых, где природа каждый день упрямо угрожает поглотить расчищенный участок, на котором расположена миссия, мы сполна ощущаем всю свою ничтожность и бренность.

Что же до Уильяма Гендерсона… Он остановил свой выбор на кузине Мэри. Уверяю вас, что я постаралась забыть все дорогие моему сердцу воспоминания, что еще оставались в нем, пока не смогла с полной искренностью сказать, что желаю ему и кузине Мэри счастья в их союзе. Я с готовностью и без принуждения ступила на другой путь, что уготовил мне Господь. Сомневаюсь, что сейчас Уильям сможет узнать меня в строгой старой деве, которая отказалась от фривольных мыслей о лентах и вальсах. Надеюсь, что сестренка Кассия носила мое платье розового муслина к вящему своему удовольствию – с ее цветом лица и волос оно шло ей куда лучше, чем мне. Быть может, она уже обручена? Она не зарделась, пока вы читаете эти строки вслух? Ах, Касси, как бы мне хотелось увидеться с тобой! Но мне надо спешить. Посыльный, который любезно предложил доставить мои письма на север, пообещал, что подождет ответа, дабы привезти мне ваше послание по возвращении. Мое описание этого посыльного послужит ему представлением. Его зовут капитан Карадок Ванн. Ему около сорока, и он приходится внуком мисс Кейтлин, владелице фактории. К несчастью, мисс Кейтлин умерла в минувшем году, но все говорят, что ее вера в Господа Бога нашего была крепка и что сейчас она наверняка пребывает в царствии Божием.

Он служил в армии, но недавно вернулся домой, потому что мисс Кейтлин завещала факторию ему. Между индейцами чероки и белыми людьми часто заключаются перекрестные браки, и про деда капитана говорят, что он и сам появился на свет в результате такого вот союза, став одним из тех, кого называют полукровками, но на самом деле никто не может сказать в точности, течет ли в его жилах индейская кровь или нет. Но капитан крайне неохотно разговаривает на эту – как, впрочем, и любую другую – тему, так что мне он ничего и не сказал. Он всегда чисто выбрит, что делает его очень похожим на индейца, поскольку у мужчин племени чероки волосы на лице не растут. Черты лица у него резкие, волосы прямые и черные, а глаза серые. Одевается он так, как принято в этих местах, – в охотничью рубаху оленьей кожи и грубые шерстяные штаны, так что вполне может оказаться и тем и другим.

Капитан Ванн – внимательный и немногословный мужчина, чье присутствие не то что бы пугает, но, как вы сами убедитесь, когда встретите его, внушает уважение. И я рада, что вы познакомитесь с ним. Он сделал мне предложение с соблюдением всех приличий. В его манерах не было ничего назойливого или неприличного, чем часто грешат здешние неотесанные мужчины в отношении дам, особенно некий Завулон Драмхеллер, который тоже является потомком одного из первых поселенцев. Несмотря на свою угрюмую и неразговорчивую натуру, капитан Ванн – настоящий джентльмен, вежливый и предупредительный со всеми дамами. Иногда я со стыдом думаю о том, что он почувствовал, как я тоскую здесь о доме, став свидетелем того, как я стараюсь не роптать и не жаловаться. Но, уверяю вас, эта битва давно выиграна мною, вот почему я теперь пишу об этом столь легко и беззаботно.

Племянница капитана Ванна, очаровательная шестилетняя девчушка по имени Дора, дочь его кузена Джесси (так его зовут на английский манер, потому что его имя на языке чероки я даже не могу произнести!) – одна из моих учениц. Она очень умна и ласкова, быстро усваивает все мои уроки, заучивает молитвы наизусть и вообще остается моей любимицей. Именно благодаря ей капитан и предложил доставить мое письмо. В этом месяце он едет в Вашингтон и, когда Дора рассказала ему о том, что моя семья живет очень далеко отсюда, однажды заглянул в школу и сообщил, что ему будет нетрудно заехать к вам в Мэриленд, если у меня найдутся письма, кои он смог бы доставить по назначению. Я с благодарностью согласилась и немедленно села писать вот это послание. В Вашингтон капитана Ванна призывают какие-то дела, связанные с договором, заключенным между чероки и правительством относительно права на владение их землями. Индейцам редко принадлежат земли в виде отдельных участков или ферм; как правило, ими владеет все племя и они охотятся или выращивают урожай там, где делать это удобнее всего. Как мне представляется, это пример подлинно христианского духа в совместном пользовании, но сейчас здесь появилось много новых поселенцев, которые желают захватить огромные участки земли исключительно для себя. Поговаривают, что правительство хочет заплатить чероки за их землю и помочь им перебраться дальше на запад, за Миссисипи. Но если смотреть от миссии на долину, то она представляет собой лоскутное одеяло усадеб, принадлежащих индейцам, белым, полукровкам и всем прочим, поэтому вполне естественно, что индейцы не хотят никуда уходить отсюда. Крайне недостойно и эгоистично со стороны новых поселенцев говорить о том, чтобы силой заставить индейцев уйти, и я молюсь, чтобы Господь благословил все усилия и начинания капитана Ванна.